4.1. Юристы-социологи: взгляд на общество

Юристы, стремившиеся рассматривать государство и право социологически, обычно начинали с определения своих взглядов на общество. Они считали необходимым изложить свои общесоциологические подходы, поскольку придавали им важное методологическое значение.

По Коркунову, есть две разновидности теорий об обществе: механические и органи-ческие. Механические теории, отмечает юрист, господствовавшие в XVII и XVIII вв., взра-стали на концепциях естественного состояния, естественного права и общественного догово-ра. Для деистического или пантеистического мировоззрения эпохи Просвещения было ха-рактерным рассматривать мироздание как механизм с хорошо отлаженными, автоматически действующими машинами. Индивиды – те же машины, из которых складывалось общество. Каждый индивид самостоятелен и автономен, поэтому жить в обществе он согласен, только заключив равноправный договор. Общественный договор рассматривался как механизм, со-единяющий индивидов в единое целое, а общество понималось как следствие чисто механи-ческих, процедурных действий.

175

ных личностей»322. В настоящее время, по Коркунову, механическая теория в своем чистом виде отвергнута, поскольку противоречит данным истории и антропологии. Вместе с тем он отмечает и достоинство данной теории: это первая попытка научного объяснения общества, поскольку она рассматривала общественную жизнь не как продукт действия какой-то внеш-ней силы, независящей от самого общества, а как следствие действия сил, существующих в самом обществе323.

Отношение к органической теории у Коркунова не менее критичное, хотя именно ее придерживались основатели позитивизма О. Конт и Г. Спенсер. Органическая теория, воз-никшая на рубеже XVIII – XIX вв., значительно продвинула вперед, полагает юрист, науч-ные представления об обществе. Сначала К. Биш, создавший теорию витализма, провел чет-кую грань между явлениями живыми и мертвыми, между органическими и механическими, между науками биологическими и физическими. Затем Кант и Шеллинг философски обосно-вали такое противоположение. Историческая наука дала доказательства генетической и ор-ганической связи социальных явлений. И наконец, Конт и Спенсер предложили рассматри-вать законы, действующие в обществе, как продолжение законов природы. При всей благо-творности стремления, утверждает Коркунов, опираться на данные естествознания при изу-чении общества, фактическое отождествление законов общества и природы вело к огрубле-нию, к искажению представлений об обществе. Различия между социальной жизнью и при-родой, с его точки зрения, слишком велики324.

Отвергнув механическую и органическую теории, Коркунов предложил собственную психолого-социологическую трактовку общества. Между надорганическим и органическим миром, рассуждает он, есть существенное различие: первый определяется настоящим, второй – настоящим и прошедшим.

322 Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. С. 231. 323 См.: там же. С. 233, 234. 324 См.: там же. С. 237 - 250.

176

тественной смерти именно потому, что живет идеалами: устаревшие нормы, обычаи и учре-ждения сменяются новыми благодаря социальным идеалам. Чем сильнее действие идеалов, тем прочнее общество и его институты. Повышение роли социальных идеалов свидетельст-вует об усилении активной, сознательно-волевой деятельности людей, сокращающей их сте-пень зависимости от объективных факторов социального бытия325.

Коркунов здесь отстаивает типичную для позитивистской социологии первой волны оптимистическую установку о созидательной способности человека, о его огромных воз-можностях в деле социального реформаторства. Общество, овладевшее знаниями о самом себе и природном мире, может сознательно, а не стихийно, создавать новые общественные отношения и учреждения. Вместе с тем прогрессивное развитие общества, по Коркунову, имеет естественные ограничения, коренящиеся в законе наследственности. Любое общество, полагает юрист, создает социально-психологическую среду (нормы, ценности, традиции, уч-реждения), обладающую силой инерции и формирующую новые поколения.

В позитивистском духе Коркунов ставит и пытается решить вопрос о соотношении личности и общества. Несмотря на признание психической природы общества, которая, ка-залось бы, должна была предполагать высокую степень свободы индивида, Коркунов делает вполне обоснованный вывод, что индивидуальная человеческая воля, будучи включенной в причинно-следственную связь явлений, не является свободной. Все отношения человека к другим людям основаны на предположении, что их воля несвободна. Изучение объективных свойств человеческой личности возможно только при допущении, что эта личность опреде-ляется объективными условиями ее существования. «Будь воля свободна, никакие прочные отношения между людьми не были бы возможны. Мы бы не знали тогда, чего ждать от лю-

325 См.: там же. С. 251 - 256. 326 См.: там же. С. 251, 252, 261, 262.

177

дей, не могли бы никак на них воздействовать»327. Например, ежегодное число самоубийств говорит не о свободе воли (якобы человек по своей воле уходит из жизни), а о стабильности условий, ведущих к самоубийствам. Поскольку свободы воли нет, делает вывод юрист, об-щественные явления (в том числе духовная жизнь) также подчинены закону причинной свя-зи, что устраняет саму возможность противопоставления общества и личности.

Вместе с тем противостояние все-таки остается, т.к. личность, по Коркунову, создает свой собственный духовный мир, где она воспринимает себя в качестве «верховной цели», а общество – как средство. Но и в этом случае субъективное сознание личности определяется объективными условиями и тем самым включается в существующие причинно-следственные связи. Конфликт цели и средств разрешается в рамках каузальной зависимости. Свобода ин-дивида проявляется только в одном: в возможности балансировать на противоречиях между социальными группами (государство, церковь, национальность, класс, община, семья), в ко-торые он включен. Поскольку каждая группа стремится подчинить себе личность полностью, последняя получает возможность маневра – на противодействии этих групп создать себе собственную сферу свободы328.

В представлениях Г.Ф. Шершеневича об обществе есть заметный крен в сторону био-логии, что было типично для позитивистов первой волны. Чтобы изучать общество, утвер-ждает он, необходимо отталкиваться от свойств живого человека с его естественными по-требностями. Поэтому социологии должна предшествовать антропология. Человек хотя и является общественным существом, первичная его природа – животность, инстинкт самосо-хранения. «Инстинкт самосохранения – это первоначальная естественная сила, которая соз-дала всю общественность, это рычаг, при помощи которого люди воздействуют на человека и преобразуют его в интересах общества. Инстинкт самосохранения есть данное антрополо-гическое, но не социологическое»329. Инстинкт самосохранения есть тот неразложимый оста-ток, в силу которого человек приобретает индивидуальность и навсегда останется отчасти изолированным. Индивид имеет инстинкт самосохранения от природы, а не от общества, в силу чего «его мысль направляется прежде всего на обеспечение своего существования, и благодаря которому он никогда не поддастся полной социализации»330. В качестве исходного начала исследования следует взять изолированного человека, поскольку общественная среда для него «есть тот же внешний мир», т.е.

327 Там же. С. 270, 271. 328 См.: там же. С. 272 - 275. 329 Шершеневич Г.Ф. Общее учение о праве и государстве. М., 1911. С. 65. 330 Там же. С. 67.

178

тересов даже в самом культурном человеке пробивается животное начало331.

В условиях социальной среды, развивает свою мысль Шершеневич, инстинкт самосо-хранения играет и прогрессивную роль. Благодаря инстинкту самосохранения «человек стремится всеми силами поддержать свою жизнь и по возможности расширить сферу ее про-явления. Человек не только хочет жить, но, по мере своего культурного подъема, в силу того же закона самосохранения, предъявляет все большие требования к понятию о жизни. До-вольный сначала удовлетворением своих элементарных физических потребностей, человек в дальнейшем настаивает на возможно полном удовлетворении всех сторон своего душевного склада. Сначала просто жизнь, а потом возможно полная жизнь»332. Иначе говоря, общество, помогая индивиду обеспечить первичные физические потребности, в дальнейшем формирует другие его потребности, в том числе в сфере культуры и духовного развития (например, че-ловеческий эгоизм требует прогресса общественных учреждений). Стремление человека улучшить условия своей жизни обусловливает рост его критического отношения к сущест-вующему общественному устройству.

Взгляды Шершеневича на общество отчетливо проявляются при рассмотрении им наиболее распространенных теорий: механической, органической, биологической, материа-листической, психологической. Отношение к механической теории, опирающейся на кон-цепции естественного права и общественного договора, во многом совпадает с позицией Коркунова: общество не может быть признано результатом договора, но научную ценность механической теории отрицать нельзя. Органическая теория по большей части также крити-куется за огрубление представлений об обществе, но признаются и достоинства: общество в известном смысле есть организм, поскольку представляет собой естественную связь между индивидами и институтами; органический подход к обществу стимулировал его историче-ское изучение, выявление в нем естественных закономерностей333.

В биологической теории (социал-дарвинизме) Шершеневич, судя по всему, видит больше достоинств, чем недостатков: биологические законы сохраняют свою применимость и в социальной среде, но только в той мере, в какой между людьми остались неорганизован-ные отношения. Действие биологических законов в обществе тормозится в зависимости от степени его организованности. Например, закон борьбы за существование сохраняет свое действие в экономике и межгосударственных отношениях (здесь побеждают не лучшие, а наиболее сильные). Биологические законы действуют в обществе не потому, делает вывод Шершеневич, что неотвратимы, а потому что не отвращены334.

331 См.: там же. С. 66, 67. 332 Там же. С. 71. 333 См.: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. С. 106 - 110, 115, 116. 334 См.: там же. С. 119, 120.

179

За марксизмом (материалистической теорией) Шершеневич признает заслугу в уста-новлении связи между экономикой и другими сферами общества, но посылку о первичности производственных отношений перед сознанием, государством и правом считает неверной. «В основе экономики, – полагает он, – лежит не что иное, как психика. Причиной, побуж-дающей к накоплению капитала, служит не материальная нужда, а тщеславие, властолюбие, – факт не экономический, а психический. При обмене благами оценка производится на пси-хической основе. Над потребностями, вызванными необходимостью пить, есть, иметь жили-ще и одеваться для поддержания своего организма, стоят в несравненно большем количестве потребности, созданные взаимодействием людей. В утверждении, что государство и право составляют лишь пассивное отражение экономических отношений, упущено, что сама эко-номика, и прежде всего условия производства, определяются государством и правом. Чтобы могла наступить капиталистическая эра, необходимо было, чтобы право признало институт частной собственности, а государство решилось поддерживать его всеми своими силами»335.

Взгляды Шершеневича на общество пронизаны антропологизмом, социальные про-цессы и институты он вольно или невольно соотносит со свойствами индивида. Так, выделяя признаки общества (совокупность индивидов, общий интерес, сотрудничество, организация), признавая его объективное бытие, юрист, тем не менее, настаивает, что реально существует только индивид, общество есть только форма его индивидуального существования. Иначе говоря, индивид первичен, общество и его формы вторичны. Социальная среда хотя и пред-ставляет собой реальную силу, свои свойства она получает от индивидов. Например, обще-ственное сознание (язык, нравы, верования), по Шершеневичу, есть не более, чем сумма пси-хических состояний индивидов, это идеальная, духовная среда, обусловленная сознанием отдельных индивидов. «Чем большую роль играет сознательность в общественной жизни, тем это становится очевиднее»336. Понятно, что при таком подходе социология Шершеневи-ча страдала прямолинейностью и односторонностью, не учитывала того факта, что общество всегда имеет некоторые качества, никак не присущие отдельным индивидам. Сведение свойств общества к сумме антропологических свойств индивидов уже к концу XIX в. счита-лось пройденным этапом в социологии.

Тем не менее Шершеневич демонстрирует попытку отойти от узкого антропологизма, когда рассматривает соотношение между индивидом и обществом. Общество и индивид, рассуждает он, стоят друг перед другом, как два исконных и высших начала, одновременно дружественных и враждебных. Человек одновременно принадлежит к различным малым группам, имеющих и противоположные интересы. Поскольку индивид есть продукт общест-

335 Там же. С. 124, 125. 336 Там же. С. 133, 134.

180

венной среды, многообразие социальных групп предопределяет многообразие индивидов. Отдельная индивидуальность формируется благодаря уникальному стечению влияний на данного конкретного человека. В силу своего прогрессивного развития общество все более становится многослойным, что увеличивает социальное и индивидуальное многообразие337.

В отношениях индивида с обществом наблюдаются две противостоящие друг другу тенденции. Суть первой состоит в том, что по мере развития культуры и общественного раз-деления труда индивид все сильнее становится связан со своей социальной группой и обще-ством в целом. Вторая тенденция проявляется в стремлении индивида отстоять свою личную свободу, т.к. параллельно с ростом культуры растет его самосознание. То есть с прогрессом общества одновременно происходит рост солидарности его членов и расширение личной свободы: «Здесь создается драматическое и безвыходное противоречие. С одной стороны индивид стремится расширить сферу своей индивидуальной самостоятельности и отстранить общественное вмешательство, в какой бы форме оно ни выразилось, - политической, юриди-ческой, нравственной. С другой стороны индивид все более обобществляется. Нельзя гово-рить, что общество насильно втягивает в себя индивида, - индивид сам тянется к обществу. Чем выше развита индивидуальность, тем больше нуждается индивид в общении, в общест-венной деятельности»338. Данное противоречие определяет ход общественного развития, в котором наблюдаются сменяющие друг друга отклонения то в сторону общества, то в сторо-ну индивидуальности. Точка равновесия здесь, делает вывод Шершеневич, никогда не может быть найдена.