§ 2. Роль и место ответственности в правовом регулиро­вании социалистических общественных отношений

Говоря о системной природе юридической ответственности, мы концентрировали внимание на выявлении ее внутренней структуры. Однако исследование такого сложного правового явления, каким яв­ляется ответственность, останется односторонним и неполным, если мы ограничимся только этим.

Алексеев С.С. Проблемы теории права, т. I. Свердловск, 1972, с. 268-269.

связей изучаемого предмета (явления) с окружающим миром. В ре­альной действительности, указывал В.И.Ленин, "каждая вещь (явле­ние, процесс etc.. ) связаны с каждой"^, а "самое понятие чисто­ты есть некоторая узость, однобокость человеческого познания, не охватывающего предмет до конца во всей его сложности"^. Понять инструментальную ценность юридической ответственности, ее специ­фические возможности в воздействии на объект правового опосред­ствования немыслимо без четкого анализа ее места и роли в ряду других правовых явлений (в особенности тех, которые непосредст­венно примыкают к ней, выполняя сходные функции), выявления ха­рактерных признаков, отличающих ее от этих явлений, то есть ми-

3

нуя исследование ее внешней структуры .

Как всякая правовая система, юридическая ответственность является компонентом (подсистемой) более обширной, общей систе­мы, выступая по отношению к ней частью целого. Такой, более вы­сокого порядка, системой по отношению к ответственности, являет­ся механизм правового регулирования, представляющий собой "...взя тую в единстве всю совокупность юридических средств, при помощи

т

Ленин В.И. Философские тетради. Конспект "Науки логики". -

Поли. собр. соч., т. 29, с. 203. о

Ленин В.И. Крах П Интернационала. - Поли. собр. соч., т. 26, с. 241.

3

. Указывая, что углубленный анализ правовых явлений невоз­можен без уяснения их внутренней и внешней структуры, Д.

которых обеспечивается правовое воздействие на общественные от-

т

ношения" . Выделенные С.С.Алексеевым основные уровни механизма правового регулирования (и соответствующие им правовые средства) позволяют проследить его функционирование в обществе в "верти­кальном разрезе" - от правовых норм к правовым отношениям и от них - к актам реализации субъективных прав и юридических обязан­ностей в действиях участников правоотношений. Подобная картина отражает состояние механизма правового регулирования при нор­мальной, беспрепятственной правореализации.

Но, являясь большой социальной системой, механизм правово­го регулирования обладает и способностью к саморегуляции, "вы­равниванию" своего действия в случае нарушения функционирова­ния какого-либо из его звеньев. Действительно, поскольку функции права состоят как в позитивном регулировании общественных отно­шений, нормальных для условий существования данного общества, так и в охране их от нарушений, вытеснении чуждых обществу явле­ний, постольку структура механизма правового регулирования, при помощи которого право реализуется, неизбежно должна содержать в себе подразделения (блоки), предназначенные для выполнения этих функций. Таким образом, мы полагаем теоретически вполне оправданной постановку вопроса о наличии наряду с "вертикальной" "горизонтальной структуры" механизма правового регулирования, состоящей из двух блоков (модусов): I) собственно регулятивного (позитивного) механизма правового регулирования - при нормаль­ной, беспрепятственной правореализации, и 2) охранительного (не­гативного) механизма правового регулирования - при аномальной

¹ Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социа­листическом государстве. М., 1966, с. 30.

(и, следовательно, обеспечительной) правореализации¹.

Если принять во внимание выделение в праве регулятивной и

охранительной функций, регулятивных и охранительных норм и право­отношений, то можно отметить, что идея расчленения права на регу­лятивный и охранительный механизм уже разрабатывалась в советской юридической литературе. Так, С.С.Алексеев писал о том, что регу­лятивная и охранительная функции права "осуществляются при помо­щи своих юридических механизмов, ... - различных по своим свой­ствам норм, типов правоотношений. Им соответствуют качественно разнородные пласты правовой материи, охватывающие все отрасли

9

права" . Тем не менее, теории вопроса до сих пор не существует, ибо ее не могут заменить отдельные положения и мысли на этот счет. Недостаточная разработанность вопроса о структуре ЮТ-2 значительно осложняет определение места и роли ответственности в этом механизме. Вместе с тем, принадлежность юридической ответ­ственности к МПР-2 не вызывает сомнений, ибо ее возникновение и функционирование неразрывно связаны с фактом правонарушения. Поэтому, не ставя перед собой цели всесторонне исследовать ЮТ-2, мы затронем этот вопрос лишь в той мере, насколько нам необходи­мо для определения роли и места ответственности в его структуре.

Следует заметить, что действие механизма правового регули­рования в нормальных условиях правореализации исследовано в науке

з

довольно подробно . Учитывая данное обстоятельство и исходя из

В дальнейшем для обозначения указанных (регулятивного и

охранительного) блоков механизма правового регулирования будет

применяться аббревиатура ЮТ-1 и ЮТ-2.

² Алексеев С.С. Обпря теория права, т. I, М., 1981, с. 194. о

См.: Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в со­

родовой общности всех видов юридических средств, составляющих элементы механизма правового регулирования, мы полагаем возмож­ным опираться на учение о симметрии как отправной момент при ана-

т

лизе структуры и движения МПР-2 .

Итак допустим, что произошел ’’сбой" в работе одного из звеньев МПР-І - нарушена запрещающая норма, обязанная сторона в правоотношении не выполняет положенных действий, правомочному субъекту мешают реализовать свое право и т.д.

циалистическом государстве. М., 1966; Явич Л.С. Проблемы правового регулирования советских общественных отношений. М., 1961 и др.

Ї Указывая на высокую степень универсальности теории симмет­рии, В.С.Тюхтин полагает, что "с помощью многообразных сочетаний разных видов симметрии и асимметрии можно описывать, делать рас- счеты и предсказывать многообразные структуры объектов" (Тюх- тин В.С. Отражение, системы, кибернетика. М., 1972, с. 21-22). Познавательная и методологическая функция учения о симметрии оригинально раскрыта в работе Ю.А.Урманцева "Симметрия природы и природа симметрии" (М., 1973).

обязанности, пресечь в дальнейшем отклонение поведения от нормы

как самим нарушителем, так и другими членами общества "-к Таким

образом, любая охранительная норма, как верно подметил А.М.Вит-

ченко, "это своего рода "барьер", стоящий на пути нежелательных 9

действий со стороны отдельных недобросовестных субъектов" . Пока субъекты действуют правомерно, эти нормы как бы "дремлют", но любое правонарушение вызывает их "пробуждение", является для них сигналом к действию.

На существование в структуре права охранительных норм ука­зывают многие авторы. Так, например, А.А.Ушаков пишет: "Изуче­ние правовых норм, составляющих систему советского права, по­зволяет в зависимости от их функций и структуры, от диалектики правового отражения разбить их на две подсистемы.

о

гой стороны, об отрицательных или охранительных нормах”. Разви­вая эту мысль, С.С.Алексеев делает важное уточнение, вводя в на­учный оборот дифференциацию понятий "логическая норма" и "норма- предписание" и указывая, что деление на регулятивные и охрани­тельные относится ко вторым. По его мнению, в отличие от абстракт ной логической нормы, имеющей трехчленный состав и характеризую­щей властные свойства права, норма-предписание состоит всегда из двух элементов (условий действия и правовых последствий) и яв-

т

Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность.

М., 1976, с. 68.

9

Витченко А.М. Метод правового регулирования социалисти­ческих общественных отношений. Саратов, 1974, с. 38.

о

Упаков А,А. Содержание и форма в праве и советское пра­вотворчество. Автореф. докт. дисс. Свердловск, 1970, с. 24.

т

ляется "живой клеточкой" правовой материи^{[VI] [VII] [VIII] [IX]-.}

Справедливости ради отметим, что далеко не все юристы соглас­ны с двухчленной структурой правовых норм и, следовательно, деле­нием их на регулятивные и охранительные. Возражения, в основном,

сводятся к тому, что любая норма может быть регулятивной в одном о

отношении и правоохранительной в другом . Но это положение и не

подвергается сомнению. Речь идет лишь о том, что "анализ правовых

норм по трехчленной формуле не является единственно возможным и о

достаточным способом изучения права" . "Подразделение норм на регу лятивные и охранительные, - пишет А.М.Васильев, - несет особую теоретическую нагрузку, которая делает его необходимым в функцио­нальном плане. Ведь речь идет о различиях двух основных норматив­ных моделей, которые определяют правовую форму общественных отно­шений при их нормальном и аномальном, с точки зрения господствую­щего класса, развитии"^. Именно это обстоятельство и представля­ется особенно ценным для нашего исследования.

Охранительная норма-предписание складывается из гипотезы, предусматривающей то или иное возможное нарушение МПР-І, при на­личии которого она вступает в действие, и санкции, указывающей вид государственного реагирования, обеспечивающего устранение правовой аномалии и "выправление” регулятивного механизма.

Нам думается, что есть целесообразность в выделении различ­ных видов правоохранительных норм. Несмотря на решаемую всеми ими общую задачу охраны и восстановления нарушенного правопорядка, а также сходство, обусловленное принадлежностью к МПР-2, каждый из видов этих норм действует присущими только ему способами и преследует (в рамках общей задачи) свои цели. Мы полагаем естест­венным предположить, что поскольку разные типы нарушений МПР-І требуют различных (оптимальных) путей их устранения, то и вызыва­ют к жизни они различные виды правоохранительных норм (см. cxewy № I).

Так, при нарушении обязывающих норм права главным представ­ляется обеспечение и защита интересов правомочного лица. В этом случае ”в дело” вступает правоохранительная норма, предусматрива­ющая меры защиты субъективных прав правомочного субъекта (ее мож­но условно назвать охранительной нормой защиты). Содержанием ее является либо принуждение правонарушителя к исполнению ранее доб­ровольно им неисполненной обязанности (например, взыскание алимен­тов), либо - в имущественных отношениях - применение к нему репа­рационных, правовосстановительных мер (например, взыскание поне­сенных убытков, принудительное изъятие вещи по виндикационному иску). Таким образом, цель нормы защиты исчерпывается, образно говоря, "тактическим действием". Ее санкция носит, как правило, абсолютно-определенный характер и не имеет ярко выраженной личной направленности (обязанность обеспечить интересы правомочного ли­ца может передаваться поручителям, родителям, преемникам обязан­ного лица и т.д.). Ценным представляется замечание В.Д.Ардашки- на о том, что сравнительная простота установления правовых анома­лий в виде нарушения обязанности, несложность, однозначность мер защиты позволяют широко внедрять начала самоорганизации в приме­нении норм защиты и разрешать эти конфликты в претензионном по­рядке¹.

Своими особенностями характеризуется нарушение управомочи­вающих реіулятивннх норм. При неправильном использовании субъек­тивных прав (например, при превышении власти должностным лицом государственного органа) "страдательной", и заслуживающей госу­дарственной охраны, стороной становится обязанное лицо. Его ин­тересы и ставятся "во главу угла" при разрешении подобных конф­ликтов. Наиболее адекватным способом ликвидации таких нарушений МПР-І является отмена для обязанного лица тех правовых последст­вий, которые ведет за собой неправильное использование правомоч­ным лицом своего субъективного права, как бы ограждение его от не благоприятных последствий такого правонарушения (например, отмена незаконного административного акта, аннулирование результатов сделки, так называемая "санкция ничтожности" в гражданском праве). Некоторые авторы причисляют подобные санкции к мерам защиты^. Действительно, их содержание в чем-то сходно. Это, если угодно, меры защиты "наоборот", то есть в отношении обязанного лица. Ду­мается все же, что специфика, которой они обладают, позволяет выделить в отдельную группу данный вид охранительных норм, ус­ловно обозначив их как нормы-ограждения.

Совершенно иным выглядит путь восстановления правопорядка при нарушении запрещающих норм. Запретами охраняются от посяга­тельства самые важные сферы государственной и общественной жизни, поэтому их нарушение означает пренебрежение к интересам государ­ства, всех его граждан и правопорядку в целом. Ущерб от таких нарушений, как правило, необратим. Восстановить правопорядок, в буквальном смысле этого слова, уже невозможно. Но можно и нужно покарать правонарушителя, создать условия для его исправления и перевоспитания, постараться изменить систему его нравственно­ценностной ориентации, и, тем самым, обеспечить цели общей и част­ной превенции правонарушений в дальнейшем. Это задача "стратеги­ческого", так сказать, характера и она решается при помощи при­менения к правонарушителю мер ответственности. Санкции норм, со­держащих подобные меры, как правило, относительно определенны, "сфокусированы" на личность правонарушителя (точнее, на его право­вой статус) и имеют карательную (штрафную) направленность. Посколь ку покарать можно лишь лицо, виновное в совершении правонаруше­ния (советское право исключает так называемое объективное вмене­ние), их применение осуществляется специальными органами государ­ства , устанавливающими виновность правонарушителя и налагающими на него соответствующую меру ответственности. Этот вид охранитель' них норм мы обозначим термином "нормы ответственности".

Бесспорно, что такая классификация охранительных норм но­сит, в известной мере, условный характер (как, впрочем, и клас­сификация норм регулятивных). Так, применение норм ответствен­ности следует не только за нарушение запрета, но, в ряде случа­ев, и за нарушение обязывающих норм (например, лишение родитель­ских прав за неисполнение родительских обязанностей). Это и по­нятно, ведь сам запрет является ни чем иным, как пассивной юри­дической обязанностью - обязанностью воздерживаться от определен-

т

ных действий . Однако при всей условности предлагаемой класси­фикации она предоставляет возможность отграничить нормы ответ­ственности, путем указания их характерных признаков, от иных ви­дов охранительных норм. Одновременно разрешается вопрос о соот­ношении этих норм с регулятивными, в частности, с обязывающими и запрещающими нормами-предписаниями. Функционирование последних обеспечивается в порядке "отрицательной, обратной связи" существо ванием норм ответственности, а нарушение запрещающих норм служит фактическим основанием вступления в строй правоохранительных норм ответственности.

Практическая значимость приведенной классификации охранитель­ных норм определяется тем, что, отмечая относительную самостоя­тельность отдельных их видов, определяемую в конечном счете целя­ми и функциями каждого в МПР-2, мы, тем самым, обосновываем воз­можность совместного их применения при кумуляции правонарушений и одновременно, невозможность замены одного вида охранительных норм применение другого. Так, "...применение мер юридической ответ­ственности... не может заменить собой действий, направленных на принудительное исполнение лицом лежащей на нем (или возникшей

т

у него) юридической обязанности" .

Таким образом, отнюдь не всякое правонарушение сопровожда­ется возможностью применения ответственности. Совершенно правиль­но указывая на данное обстоятельство, В.Г.Даев, однако, полагает, что "выбор" государством правонарушений, совершение которых вле­чет юридическую ответственность, производится с учетом степени их

о

общественной опасности . Очевидно, в данном случае допускается неоправданное сужение понятия юридической ответственности, при котором оно отождествляется с уголовным наказанием. Если же трак­товать термин "юридическая ответственность" в употребленном автором контексте более широко, то с подобным утверждением со­гласиться невозможно. Степень общественной опасности совершенно­го правонарушения влияет скорее на вид ответственности правонару­шителя (гражданской, уголовной, административной, дисциплинарной) но не на сам факт применения или неприменения к лицу мер юриди­ческой ответственности. Как уже говорилось выше, существенное зна­чение для выбора именно мер ответственности в качестве правовых последствий правонарушения имеет его характер (нарушение субъек­том правового запрета), обратимость (или необратимость) причинен­ного ущерба и, в зависимости от этого, оптимальный путь восста­новления и охраны правопорядка.

"Классификация, - по верному замечанию О.Э.Лейстю: , - спо­соб обнаружения существенных качеств подразделений системы, от которых (качеств) зависят другие, производные от них признаки каждого из элементов подразделений"³'. Одним из таких производных для норм ответственности признаков является особый порядок их применения. Ддя реализации этих норм требуется правопримени­тельная деятельность специальных субъектов, которая регламенти­рована советским законодательством. В связи с этим норма ответст­венности практически никогда не реализуется одна, но выступает в комплексе с иными правоохранительными нормами материального и процессуального характера, опосредствующими условия и порядок ее применения. Совокупность всех этих норм и образует нормативную кон­струкцию данного вида ответственности (уголовной, административ­ной, материальной и т.д.).

Следует уточнить соотношение понятий "нормативная конструк­ция ответственности" и "институт юридической ответственности".

С нашей точки зрения это хотя и близкие по содержанию, но не тож­дественные понятия, ибо они принадлежат к различным понятийным рядам. Институт юридической ответственности выступает элементом более общей системы, каковой является система права в социалисти-

Лейст О.Э. Указ, работа, с. 60.

- 47 -

ческом обществе. Он представляет собой устойчивый, относительно замкнутый комплекс охранительных норм, обеспечивающих самостоя­тельное регулятивное воздействие на определенный участок общест­венных отношений - отношения, вытекающие из нарушения правового запрета^. При этом акцент в понятии "институт юридической ответ­ственности" приходится на то, что подлежит в данном случае регу­лированию и с какой целью, на задачи и принципы такого регули­рования, то есть на общие вопросы воздействия данного элемента правовой системы. Понятие же "нормативная конструкция ответст­венности" - звено системы механизма правового регулирования и соответственно этому расположению акцент в нем смещен на вопросы "технологии", детального регулирования поэтапного осуществления юридической ответственности. Следовательно, каждое из этих поня­тий несет свою смысловую нагрузку и их употребление зависит от ракурса, под которым в конкретном случае исследуются нормы ответ­ственности.

Какова архитектоника нормативной конструкции ответственности? (См. схему 2). Заметим сразу, что сложность ее может быть раз­личной в зависимости от вида юридической ответственности. Но в любом случае своеобразный "центр тяжести" нормативной конструкции

ответственности составляет материальная охранительная норма от­ветственности соответствующей отрасли права. Она состоит из гипо­тезы, предусматривающей определенное нарушение (юридический факт, вызывающий вступление ее в действие) и санкции, устанавливающей меры штрафного, карательного характера, подлежащие применению к нарушителю. Эту главную норму дополняют вспомогательные, помогаю­щие определить субъектный состав правоотношения ответственности; регламентирующие права и обязанности сторон и сроки его реализа­ции; объективные и субъективные обстоятельства, влияющие на окон­чательное определение меры ответственности в пределах санкции ос­новной материальной нормы; обстоятельства, освобождающие от от­ветственности, а также нормы, определяющие процедуру наложения на лицо мер ответственности и порядок их исполнения. Понятно, что наиболее сложная конструкция соответствует самому тяжкому виду ответственности - уголовной. В нее включены многочисленные процессуальные нормы, в том числе пресекательные и иные, опосред­ствующие меры процессуального обеспечения и процессуального при­нуждения^". Задачей подобных норм является обеспечение оптимальных условий реализации главной материальной нормы ответственности.

Нормативная конструкция определенного вида ответственности позволяет исследовать в ’’статике" ту абстрактную, идеальную мо­дель, которая воплотится в будущем в реальное правоотношение от-

ветственности. Представление о "динамике” юридической ответствен­ности дает анализ применения ее нормативной конструкции к конк­ретному правонарушителю, то есть процесса осуществления субъектив ной ответственности правонарушителя.

Факт правонарушения является необходимым и достаточным ос­нованием для приведения нормативной конструкции ответственности в действие. При его наличии главная охранительная норма ответст­венности "разворачивается" в "право-обязанность”, возникает ма­териальное охранительное правоотношение ответственности. "Конк­ретная логика развития правовой структуры - это и есть логика правового регулирования", - указывает В.А.Шабалин^. Охранитель­ное правоотношение ответственности - "второй этаж" МПР-2 (анало­гично тому, как регулятивное правоотношение, порожденное актом правомерного поведения, составляет "второй этаж" МПР-І), вторая ступень в развитии охранительного блока механизма правового регу­лирования (см. схему $ 3).

Понятие "охранительные правоотношения" впервые было введено в научный оборот Н.Г.Александровым, назвавшим так правоотношения, которые возникают между компетентными органами государства и пра­вонарушителем с целью применения к последнему определенных санк-

О

ций, если подтверждается неправомерность совершенных им действий С тех пор этот термин прочно прижился, однако объем его содержа­ния так и остался невыясненным. Тем не менее, почти все авторы, исследовавшие проблему юридической ответственности, так или ина­че связывали ее с охранительным правоотношением. В этой связи показательно высказывание А.А.Пионтковского, который писал: "По­нять правовую природу уголовной ответственности, как и всякой другой правовой ответственности (гражданской, административной) вне соответствующих правоотношений не представляется возможным”^.

Вместе с тем, неодинаково оценивается взаимосвязь юридичес­кой ответственности с охранительными правоотношениями. Так, ряд

9

авторов считает, что это тождественные понятия . Другие полагают, что ответственность возникает лишь на определенной стадии разви­тия охранительного правоотношения, представляя собой как бы этап последнего^. Третьи, отмечая взаимосвязь этих явлений, считают, тем не менее, что содержание охранительных правоотношений не сво­дится лишь к ответственности, но значительно более многообразно. Так, например, МД. Фарукшин пишет, что "в рамках охранительных правоотношений реализуется не только ответственность, но и иные правовосстановительные меры”^. Последняя точка зрения близка к нашей. Действительно, коль скоро правоотношение являет собой за­кономерный и неизбежный этап в процессе реализации правовой нормы, то, очевидно, каждый вид охранительных норм должен подчиняться данной закономерности и до своего фактического осуществления прой­ти стадию правоотношения. Следовательно, правоотношение ответст­венности - лишь один из видов охранительных правоотношений (наря­ду с правоотношениями защиты и ограждения) в МПР-2, связанный с реализацией норм ответственности.

Возникшее в результате правонарушения отношение ответствен­ности представляет собой первоначально материальную правовую связь между государством и правонарушителем. Специфически юриди­ческое содержание этого отношения складывается из права государ­ства подвергнуть правонарушителя мерам штрафного, карательного характера и обязанности последнего претерпеть их. Все охранитель­ные нормы пронизаны осуждением государства и общества противо­правного поведения нарушителя, ибо их основной элемент - санк­ция в абстрактной нормативной форме содержит оценку того право­нарушения, за которое она применяется. Однако в нормах ответст­венности осуждение проявляется в наиболее резкой, яркой форме, воплощаясь в их карательной направленности. Преемствуя это ка­чество норм, правоотношение ответственности конкретизирует его в тех неблагоприятных последствиях, которым подлежит одна из сто­рон - правонарушитель, претерпевающий деформацию своего правового статуса^. Поскольку отношения юридической ответственности склады-

- 52 -

ваются "по вертикали" (между государством и правонарушителем) - они имеют властный, авторитарный характер, что отражается на пра­вовом положении их субъектов, проявляясь в изначальном, "запро­граммированном" неравенстве сторон. Одна сторона (государство), беря на себя защиту интересов общества в целом и всех его граж­дан, имеет право причинения неблагоприятных последствий, а дру­гая несет обязанность их претерпевания. Разумеется, это не оз­начает, что на одной стороне - только права, а на другой - лишь обязанности. Ведь речь идет о правоотношении, а следовательно, оба его субъекта обладают взаимокорреспондирующими друг другу правами и обязанностями. Так, важнейшим правом нарушителя в пра­воотношении ответственности является право на защиту, которое, соответственно, обязана обеспечить другая сторона. Однако, имен­но связь сторон в виде "причинение-претерпевание" образует собой, если можно так сказать, формулу отношения ответственности, по­зволяющую легко отличить его от иных видов охранительных правоот­ношений.

Отношения ответственности обладают признаком публичности, ибо от имени и по поручению государства в их осуществлении всег­да принимают участие компетентные органы, социальное назначение которых не позволяет им занимать отрицательную или нейтральную позицию (так сказать, "молчать"), а обязывает независимо от во­ли и желания заинтересованных в деле лиц, рассмотреть материал о правонарушении и вынести по нему официальное заключение. "Ка­кие бы то ни было извинения, взятие материалов обратно, отказ от поддержания обвинения не связывают в действиях органы (должност­ных лиц), поскольку они "осуществляют не свою личную (или груп­повую, или кружковую) волю, а волю этого общества"'¹’, - пишет

Л.В.Коваль.

Деятельность государственного органа по применению норма­тивной конструкции ответственности к конкретному правонарушите­лю протекает, как правило, в процессуальных формах. Здесь прояв­ляется известное сходство в закономерностях развития охранитель­ного и регулятивного механизмов правореализации. И в том и в дру­гом прежде чем субъекты смогут реализовать свои права и обязан­ности, необходимо, в ряде случаев, их подтверждение, удостовере­ние в установленном законом порядке актом применения. Разница лишь в том, что для МПР-2 (в частности, для юридической ответ­ственности) этот порядок разработан с особой четкостью и истори­чески носит название юридического процесса. В МПР-І обычно речь идет о юридической процедуре.

В заключение анализа характерных черт правоотношения ответ­ственности отметим, что это всегда новое, вновь возникшее^ в ре­зультате правового деликта отношение, направленное на исправле­ние и перевоспитание правонарушителя в целях общей и частной пре венции, то есть обеспечения нормального действия МПР-І, его ох­раны от нарушений в будущем. Таким образом, несмотря на единство сферы правового регулирования (отношения, складывающиеся в ходе борьбы советского государства с различными посягательствами на интересы общества и личности), общность целей и задач (восстанов ление нарушенного механизма действия права и охрана его от пося­

гательств в дальнейшем), правоотношения ответственности отлича­ются от иных правоохранительных отношений достаточно специфичес­кими собственными признаками, что позволяет им занять среди них свое, особое место. Отдельные из перечисленных для правоотноше­ния ответственности признаков могут иметь место и у других видов охранительных правоотношений. Однако вся их совокупность в целом имманентна лишь правоотношению юридической ответственности.

"Нижний этаж" механизма правового регулирования - реализа­ция охранительных правоотношений (как и регулятивных) - включа­ет в себя действия их участников по воплощению в жизнь прав и обязанностей, заложенных в соответствующем охранительном право­отношении. Так, реализация правоотношения ответственности означа ет деятельность сторон по применению к правонарушителю назна­ченной ему соответствующим государственным органом конкретной меры ответственности и претерпеванию ее им (это может быть вып­лата штрафа, исполнение уголовного наказания, увольнение с рабо­ты или иные меры - в зависимости от вида ответственности). При­чем, действия участников охранительного механизма, будучи сопря­жены с применением государственного принуждения, далеко не всег­да прямо опосредствуются им. Устанавливая юридические обязаннос­ти и соответствующие им субъективные права, государство тем са­мым прежде всего указывает участникам правоотношения на наиболее рациональный путь восстановления нарушенного правопорядка, лик­видации последствий допущенного нарушения (когда это возможно) и предупреждения подобных случаев в дальнейшем. Воспринимая эти указания, субъекты, как правило, добровольно совершают действия, предписываемые им государством. Разумеется, нельзя забывать о том, что исполнение любой из подобных обязанностей гаранти­руется государственным принуждением, однако, исполняют ее субъек

ты не "из-под палки", а, как правило, в силу уважения к авторите­ту соответствующих органов, убежденности в правильности и целе­сообразности советских законов, раскаяния в допущенном правонару­шении и т.д. По мере роста культуры и сознательности советских людей удельный вес добровольно исполняемых ими в соответствии с требованиями охранительных норм обязанностей будет неуклонно по­вышаться, приближаясь к своему абсолютному максимуму в коммунис­тическом обществе (когда правовые нормы окончательно утратят не­обходимость в принудительном обеспечении и перерастут в нормы комгунистичёского общежития). Но уже и сейчас последствия любого правильно разрешенного социального конфликта устраняются его субъектами вполне сознательно, с "доброй волей". Исключения сос­тавляют случаи привлечения правонарушителя к ответственности, которая в силу своей карательной направленности имеет принуди­тельную сущность. И все же принуждение в механизме правового ре­гулирования социалистических отношений не занимает, с нашей точ­ки зрения, ведущего места, даже при необходимости устранения его дисфункционирования. Лишь отказ правонарушителя добровольно подчиниться требованиям охранительных норм, его уклонение от их реализации, злостное пренебрежение интересами общества и его чле нов, выразившееся в нарушении правовых запретов, вызывает необ­ходимость приведения в действие того аппарата силы, которым рас­полагает государство для принуждения к исполнению своих установ­лений. Мы потому и говорим, вообще, о регулирующей роли охрани­тельных норм и правоотношений, рассматриваем охранительную под­систему прежде всего как часть общего механизма правового регу­лирования социалистических общественных отношений (хотя и имею­щую специфические цели, задачи, а, следовательно, и средства воз действия в нем). Регулировать общественные отношения ведь можно

- 56

как очерчивая круг правомерных и противоправных деяний их участ­ников (позитивное регулирование), так и указывая варианты поведе­ния, восстанавливающего нарушенное "равновесие" правовой системы, лишь в крайнем случае - принуждая к такому поведению силой (регу­лирование "отклоняющегося" поведения в рамках МПР-2). Только лишь в своем единстве регулятивная и охранительная подсистемы вы­ражают своеобразие права как нормативно-властного инструмента социального управления.

Вместе с тем, именно эта способность механизма правового регулирования самовосстанавливаться, саморегулироваться посред­ством введения в действие своего охранительного блока и делает его большой социальной системой. Существующие в неразрывной свя­зи в рамках этой целостной системы ее регулятивный и охранитель­ный блоки (подсистемы) взаимопредполагают и дополняют друг друга. Причем нормы охранительной подсистемы вступают в действие только тогда, когда нарушается механизм регулятивной подсистемы. В этом смысле весь охранительный механизм правового регулирования - явление в праве вторичное, производное, функционирующее при нару­шении социально-правовых связей более высокого порядка, выражаю­щих собственно социальное назначение права. Таким образом, реали­зацию этих блоков механизма правового регулирования нельзя пред­ставлять в виде одновременно, параллельно протекающих в отношении одного и того же объекта процессов, ибо "противоправное поведение находится в состоянии несовместимости с правомерным поведением"^, и успешное осуществление МПР-І исключает, делает ненужным МПР-2. Так, например, соблюдение болельщиками правил поведения на три-

т

Решетов Ю.С. Механизм правореализации в условиях развито­го социализма. Казань, 1980, с. 131.

бунах стадиона во время матчей свидетельствует о беспрепятст­венной правореализации в рамках МНР-I. При этом не возникает не­обходимости в действиях милиции по пресечению нарушений правопо­рядка и наказанию виновных, то есть в функционировании МПР-2.

В то ясе время, любой ’’сбой” в действии МПР-І, любое нарушение регулятивных норм выступает в качестве юридического факта, на основании которого вступает в действие охранительная норма, то есть разворачивается действие МПР-2. Это положение мы считаем необходимым подчеркнуть особо, ибо в среде юристов есть и иные мнения. Так, например, В.Н.Протасов пишет о том, что ’’...на ос­нове непротивоправного поведения возникают охранительные правоот­ношения, направленные на предупреждение нарушения определенного участка функционирующей системы общественных отношений"^. Он по­лагает также, что охранительный механизм права может вступать в действие и вследствие стихийных бедствий (а последние, как из­вестно, вообще не являются поведением).

С нашей точки зрения, подобная постановка вопроса ведет к стиранию граней между функциями охранительной и регулятивной под­систем права, блоков механизма правового регулирования. Как уже говорилось, МПР-2 разворачивает свое действие лишь тогда, когда обеспечить нормальные условия правового регулирования государст­ву не удалось и необходимо "выправить" нарушенный механизм, лик­видировать его "сбой". Иными словами, он имеет дело с правовыми аномалиями. Поэтому правоотношения, направленные на предупрежде­ние нарушений (до их совершения), несомненно, относятся к регуля-

Ї Протасов В.Н. Об охранительных правоотношениях. - В сб.: Вопросы теории права и государственного строительства, вып. 3. Томск, 1979, с. 37.

тивному механизму права, составляют неотъемлемую часть его функ­ционирования (регулировать, чтобы не допустить нарушений). Те же регулятивные отношения возникают и вследствие стихийных бед­ствий. Регламентируются они регулятивными нормами, хотя и не совсем обычными, рассчитанными на экстремальные условия (отсюда и некоторая их специфика).

Занятая В.Н.Протасовым позиция не могла не привести его в дальнейшем к противоречиям. Так, совершенно правильно указывая при рассмотрении взаимодействия регулятивных и охранительных норм на том, что любая "самостоятельная охранительная норма... может рефлектировать "вверх" от себя регулятивное предписание (которое по содержанию есть диспозиция-наоборот и данной охрани­тельной логической нормы)", он вынужден делать оговорку, что "такое "рефлектирование" происходит лишь при том условии, что

охранительная норма предусматривает условием своего действия т

противоправное поведение" . Таким образом, те "охранительные нормы", в гипотезах которых поведение вообще не предусмотрено или оно не противоречит требованиям правовых норм, оказываются у него полностью свободными от связи с регулятивными предписа­ниями, от их обеспечения. То есть такие нормы, по существу, ока­зываются вне связей правовой системы, некими абсолютными, незави­симыми правовыми субстанциями. Вряд ли подобные рассуждения могут способствовать позитивной разработке теории охранительных право­отношений.

Итак, регулятивная и охранительная - это две различные, но взаимосвязанные подсистемы в рамках единой целостной системы механизма правового регулирования (здесь мы наблюдаем частный случай проявления диалектического закона единства и борьбы про-

¹ Протасов В.Н. Указ, работа, с. 37.

тивоположностей на конкретном правовом материале). Нельзя, одна­ко, забывать того, что различие (противоположность) охранитель­ной и регулятивной подсистем носит относительный характер и про­водится в познавательных целях. В практике же "регулятивные и ох­ранительные предписания (и соответствующие им правоотношения - М.З.) не только в рамках логических норм, но и в отраслях права образуют нерасторжимое единство и поэтому реально "регулятивно­го права" и "охранительного права" в чистом виде не существует"'*'. Правда, в настоящее время происходит некоторое законодательное обособление правоохранительного материала: приняты Основы зако­нодательства и Кодексы об административных правонарушениях, вы­делен раздел Л (Ответственность за нарушение земельного законо­дательства) в Основах Земельного законодательства, раздел 5 (От­ветственность за нарушения водного законодательства) в Основах водного законодательства и т.д. Преследуя цель удобства в практи­ческом применении законодательства, такое обособление, на наш взгляд, не дает оснований для вывода о какой-либо дифференциации и специализации внутри правовых отраслей и построения на этой ос­нове прогностической модели структуры права. Удвоение структуры права вряд ли нужно и целесообразно.

В то же время, очевидна практическая необходимость постоян­ного совершенствования механизма правового регулирования социа­листических общественных отношений. Такое совершенствование, в свою очередь, невозможно без четкого анализа как вертикальной, так и горизонтальной его структуры, уяснения места и содержания каждого входящего в него звена, его функций, целей и задач.

Уто, разумеется, большая проблема и решать ее следует комплексно.

j

Алексеев С.С. Структура советского права, с. 32.

Задача нашего исследования значительно скромнее и ограничивает­ся анализом лишь одной из ’’вертикальных” подсистем механизма правового регулирования - юридической ответственности, затраги­вая прочие вопросы лишь постольку, поскольку этого требует об­щий ход рассуждений. Выше мы предприняли попытку доказать, что нормы юридической ответственности и их реализация, воплощенная в правоотношениях ответственности и действиях их участников, занимают в МПР-2 свое особое место. "Пронизывая" все пласты пра­вовой материи, ответственность выступает упорядочивающей формой связи в структурах социальных отношений, складывается в процессе своего осуществления в некую разновидность правового регулирова­ния, его негативный вариант, несущий двойную юридическую нагруз­ку, ибо ответственностью не только охраняются от нарушений пози­тивные общественные отношения, но и непосредственно регулируются те отношения, которые возникают в результате правонарушения. "Угроза, потенция кары, заключенная в нормах ответственности, уже оказывает известное сдерживающее влияние на некоторых субъек­тов, побуждая их "терпимость" к праву’’^ и действуя как охрани­тельный фактор. В то же время, определение взаимоположения субъек тов в правоотношениях ответственности, указания на основания возникновения этих отношений, на приемы формирования субъектив­ных прав и юридических обязанностей и способы их осуществления, на меры их обеспечения и охраны характеризуют регулирующие свой­ства данного варианта. Таким образом, юридический результат ис­пользования ответственности может быть как статическим (сохране-

т

Ардашкин В.Д. Юридическая ответственность как вариант правового регулирования. - Материалы научной конференции. Красноярск, 1972, с. 4.

ние, стабилизация правопорядка), так и динамическим (преобразова­ние нарушенных отношений в ’’нормальные”, восстановление право­порядка). Именно эти два фактора и характеризуют в общем плане социальную ценность юридической ответственности как варианта правового регулирования социалистических общественных отношений.

По своей правовой природе данный вариант примыкает (как од­на из его разновидностей) к императивному методу правового регу­лирования^, ибо субъекты, чье поведение им регулируется, вступа­ют в конкретные правоотношения ответственности, как правило, не по своей воле, а вступив в эти отношения, они не могут без ведома государства прекращать либо изменять их. Начиная с отправ­ного пункта - объединенных в систему материальных и процессуаль­ных норм (нормативной конструкции ответственности) - через опре­деленную юридическую процедуру (складывающуюся из последователь­ных действий, выполняемых компетентными государственными органа­ми) - метод юридической ответственности достигает того юридичес­кого результата, на который он был нацелен, в действиях участ­ников регулируемого общественного отношения. Качество правового регулятора общественных отношений является, таким образом, ин­тегральным свойством юридической ответственности. Ни один отдель­но взятый ее элемент им не обладает, хотя каждому принадлежит определенный "вклад” в формирование этого целостного свойства. Лишь в своем единстве, в процессе последовательного прохождения через все этапы механизма правового регулирования, элементы юри-

Нами используется классификация правовых методов, пред­ложенная А.М.Витченко в его работе "Метод правового регулирова­ния социалистических общественных отношений". (Саратов, 1974, с. 101).

дической ответственности образуют в законченном цикле особый вариант правового регулирования, играющий весьма значительную роль в нашем обществе пока существует возможность правовых экс­цессов в нем. Это - регулирование, осуществляемое посредством юридической ответственности.