Юридический дискурс и интерпретации права

Право живет не в нормативных правовых актах, а в реальных практиках социального общения, т. е. системах социальных коммуникаций. Коммуни­кативная практика — это оді ювремепно и дискурсивная практика, практика ценностно мотивированного нормативного воздействия на поведение через механизм рассуждений о должном порядке социальных отношений и ос­воения представлений о должном самой практикой социального общения.

Разумеется, рассуждать о праве и быть правом їв одно и то же.

Процесс интерпретации права объединяет в себе и процесс социаль­ной коммуникации, и дискурсивный процесс, власті, коммуникации' и власть дискурса^{[223] [224], образуя особый формат существования и проявления социальной власти, власть юридической интерпретации. То есть способ­ности квалифицировать практики социального общения на предмет их соответствия иди несоответствия культурно-историческим представлени­ям о нормативно-должном порядке социальных отношений, определять и переопределять формальные и неформальные основания их юридической организации. Конкретные формы юридического дискурса являются произ­водными контекста историческо, о времени и исторического пространства существования права. В терминах марксистской эпистемологии — социаль­но-экономического базиса и социокультурной надстройки. Иначе говоря, социальные и политические, культурные и когнитивные основания пцаво- вого общения существуют и определяются дискурсивными нормативными и аналитическими практиками конкретных исторических эпох.}

Юридический дискурс как акт ценностно-нормативной коммуникации и интерпретации является исторической категорией и представляет веер возможных культурных и когнитивных техник рассуждения о праве.

Дискурсивные практики не только отражают и оценивают право, но также и производят право. Это одновременно и политический, и культур­ный, и аналитический процесс: процесс передачи и рецепции права, при­знания и отрицания своего и чужого права, легитимации и легализации права. Управление юридическим дискурсом есть управление производством и воспроизводством правовой реальности, ее норм и институтов, ее смыс­лов и значений. Отсюда, собственно, и проистекает борьба за право кон­тролировать системы юридического воспитания и образования, правовой социализации и коммуникации.

В этом отношении различные и конкурирующие версии понимания права (классические и неклассическис, позитивистские и непозитивист­ские, догматические и критические) ес ть не ч то иное, как различные док­тринально и концептуально ангажированные дискурсивные практики, обеспечивающие определенные топики и техники интерпретации и пере­интерпретации права. Правовая власть существует и воспроизводит себя как власть правового дискурса и власть правовой интерпретации. Ее аксио­матика и догматика варьируются в диапазоне правовой экзегетики и право­вой герменевтики или формального выведения ноцмативно-должного из заданного юридического текста и философского рассуждения о фундамен­тальных и метафизических основаниях и смыслах социального общения и признания его в качестве действительно правового.

Это уже предмет юридической картины мира исторического места и времени. Именно в рамочных определениях юридической картины мира протекает процесс интерпретации права и санкционируется полученный результат в нормативной логике культурно-исторической и формальной коммуникации'.

Правовое общение, в котором совмещаются интересы и ценности, правовые нормы и правовые идеи, социальные ожидания и переживания наличия или отсутствия права, — одновременно формальный и социо­культурный процесс. Это производная конкретных социальных ситуаций, запросов и требований практики юридической организации отношений, накопленного опыта решения или не решения тех или иных социальных и политических проблем. Это традиции и культура социального и право­вою поведения, определяемая цивилизационной принадлежностью того или иного общества и его правовой системы, историей становления, фор­мирования и развития ее институциональной и нормативной подсистем, ее онтологии, аксиологии и эпистемологии.

Интерпретация права как составная и органическая часть процесса пра­вообразования и правового регулирования социальных отношений отра­жает это разнообразие действительных и возможных оснований структуры и практики правового общения. Вырабатывая собственный инструмента­рий и техники производства и воспроизводства систем правового общения, интерпретационная практика последовательно раскрывает и демонстриру­ет свой внутренний потенциал формального и концептуального развития. Это находит свое выражение в формировании в ее собственной системе разноуровневых подходов и способов понимания, определения и толко­вания права, его концептуализации и институционализации. Правовая

экзегетика и правовая герменевтика в этом отпоппппп являются двумя полюсами теории и практики интерпретации права и его догматическом и социокультурном измерении — формального текста и культурно- исто­рического контекста.

Формирование двух аналитик интерпретации права в его догматиче­ском и герменевтическом формате определяется не только и не столько потребностью расширения инструментальной сос тавляющей понимания и разъяснения ппава. Это вопрос юридической оп тологии, а не правовой прагматики или юридической техники реализации и применения права. Это констатация очевидного тракта: правовая реальность заключает в себе и профанное, и сакральное юридическое качество социального общения.

Правовые коммуникации имеют культурное и символическое измере­ние. Это и социокультурный институт, и юридический концепт действи­тельности. Это и симбиоз высокого и низкого начал межличностных от­ношений в их повседневных практиках и метафизических определениях. Это и юридическое бытие между видимым и невидимым, материальным и символическим, нижним и верхним мирами, между градом земным и гра­дом небесным.

Именно религиозная традиция прочтения священных текстов, в своей онтологии заключающих юридическое начало, собственной исторической практикой демонстрирует наиболее разработанную аксиоматику и догма­тику определения буквального значения и понимания скрытого смысла права. Двойственный статус реальности, одновременно человеческой и бо­жественной, выступающей в форме поедписаний надлежащего поведения от рождения и до смерти, в полном объеме их содержания и фопм пред­ставлен библейской экзегетикой в ее двух классических, антиохийской и александрийской, школах интерпретации библейских текстов. Традиция непрерывная и постоянно возобновляемая в различных культурно-исто рических контекстах^[225].

Двум практикам — буквального нормативного толкования и внутрен­него, ценностного понимания права корреспондируют две эпистемологии интерпретации юридического текста — закрытая и открытая, основанная на принципе официального авторитета и основанная на принципе кон­куренции высказываний. В чистом виде это внутреннее качество правил, приемов, способов интерпретации права демонстрирует позитивистски и непозитивистски ориентированная юриспруденция^[226], юриспруденция норм и юриспруденция ценностей.

Классическая школа понимания прана представлена ограниченным и практически не меняющимся набором версий определения и интерпрета­ции права. В жестком вариан те аналит ической юриспруденции содержание права задано самой терминологией юридического текста. Для аналитиче­ской юриспруденции правовая реальность устанавливается и определяет­ся формальным языком, которым написаны юридические тексты. Каков язык юридического текста, такова и правовая реальность. Границы разно­образных форм должного порядка заключены в границах его юридического словаря и грамматики. Отсюда it общей номенклатуре приемов анализа юридического текста существенное место занимают такие дисциплинарные системы, как текстология, лингвистический и литературно-риторический анализ^[227].

Неклассические школы в различных версиях их собственного предмета и методологии, давая широкую картину правовой онтологии, провоцируют поиски неких метафизических и аналитических синтезов уже не столько определений самого права, сколько определения своих общих концепту­альных оснований, в частности в формате интегральной юриспруденции или постюриспруденции. Не касаясь отдельных версий понимания права и вырабатываемых в них логик интерпретации права, следует отметить, что в их общей системе наиболее близкой по своему предмету и содержанию рассматриваемой темы является именно правовая герменевтика, имеющая собственную развитую историческую традицию^[228].

3.