3.1. Социальные предпосылки исполнения служебных правовых норм

Возникновение представлений о служебных нормах права обусловлены определенной ситуацией, когда существующие теоретические воззрения перестали соответствовать реальному положению вещей.

Так, с развитием правовой осведомленности участников правоотношений в ряде случаев становится более выгодным самостоятельное исполнение принятых на себя обязательств, чем претерпевание результатов принудительного осуществления предусмотренных законодательством мер. В целом правовое регулирование в конечном итоге и преследует эту цель - показать целесообразность самостоятельного исполнения правовых предписаний и побудить к их добровольному и добросовестному исполнению. Каждый из субъектов права имеет собственные представления по поводу необходимых действий в целях надлежащего исполнения своих обязательств. Даже тогда, когда предписания закона сформулированы однозначно и не допускают сомнений в способе их осуществления, восприятие указаний зависит от личности исполнителя. Именно он должен оценить веление как обязательное и принять решение действовать соответствующим образом. Ситуация намного усложняется, если норма права сформулирована как диспозитивная, и субъект действия должен не только понять ее и оценить как допускающую инвариантность поведения, но и принять решение о совершении чего-то определенного. Порядок осуществления таких действий зачастую не регламентирован. Иногда текст закона сформулирован недостаточно ясно или конкретизация правил поведения содержится в других нормах. Возможен и такой случай, как подразумевание чего-то достаточно распространенного, что не является столь понятным какому-либо субъекту отношения. И, наконец, очень редко, но конструкция юридически значимого поступка может определяться через неправовые представления или категории, не имеющие легального определения. Все отмеченное и является первопричиной возникающей спорной ситуации.

При наличии установленного порядка действий не возникало бы проблем с целесообразностью и очередностью действий участника отношений, а при его отсутствии каждый, попавший в ситуацию, не имеющую решения в действующей системе права, должен полагаться на собственные понятия о должном поведении, которые могут расходиться с понятиями того субъекта права, в пользу которого предназначено само действие. В последнее время обозначенную ситуацию в литературе стали называть правовым вакуумом, который, по определению А.А. Малиновского, характеризуется переходом от права наличного к праву необходимому.^[63] При правовом вакууме необходимое право отсутствует, а вновь возникшие общественные отношения не регулируются. Ситуация правового вакуума с необходимостью будет стимулировать активное поведение субъектов права, у которых просто нет иного выхода, как порождать на бытовом уровне явления нормотворчества. Конечно, понятие «нормотворчество на бытовом уровне» крайне условно, ибо создание норм права - самостоятельная и очень сложная последовательность действий совершенно различных управомоченных органов и должностных лиц, обладающих разной компетенцией и выступающих в ходе создания нормативных предписаний на разных стадиях. Ведь если принять во внимание исходное положение о том, что норма права формализуется как результат выявленной потребности в регламентации общественных отношений, как правило, уже существующих, то следует допустить, что изначально общие черты будущего обязательного поведения складываются именно на бытовом уровне. Социальные отношения, не урегулированные в определенный момент существования, являются ничем иным, как бытовыми взаимодействиями людей, в данном случае не являющимися субъектами правоотношений. Если учитывать невероятную сложность социальных отношений в обществе и переплетение разных правовых отношений, их взаимосвязь и взаимопроникновение, то все равно без наличия права, применяемого к отдельно взятому отношению, нельзя абстрагироваться от социально-бытового истока возникновения правовой нормы.

В случаях, когда законодателю удается предвидеть направление общественного развития и урегулировать отношения до того, когда они возникают реально (а это бывает крайне редко), подоплека появления нормы остается зависимой от бытовых условий, в которых норма будет применяться. В конечном итоге независимо от пути, который проходит норма права от своего появления до практического воплощения, она все равно обязана и своим появлением, и своим существованием бытовой необходимости регулирования складывающихся общественных отношений. Таким образом, бытовое нормотворчество предлагается рассматривать в двух аспектах: - как проявление отсутствия необходимого правового предписания; - как действия людей в ходе отношений между собой, направленные на разрешение ситуаций, основанные на субъективном общем фоне правового сознания. Первый аспект отмеченного явления становится сигналом управомоченным органам и должностным лицам о существовании лакун в праве и необходимости их скорейшего устранения. Второй аспект может указать на возможный вариант регулирования выявленного пробела. Одновременно действия потенциальных субъектов права уже являются показателем реакции социума на возможную правовую регуляцию. Норма права не создается для единичного отношения, явление должно иметь устойчивость и повторяемость, поэтому можно предположить, что вариант взаимоотношений людей, не применяемый ими до установления нормы права, будет воспринят с меньшим энтузиазмом, чем тот, к которому пришли сами участники спора. Гораздо вероятнее, что новая норма права будет исполняться с большей готовностью и желанием, если она справедлива и удобна с позиций самих субъектов отношения, а не только законодателя. Социальные возможности бытового нормотворчества в конечном итоге выходят за рамки моральных или нравственных правил и приобретают статус правовых. Тем не менее, социальный потенциал реализуется через категорию субъективного права, которая получает дополнительный аспект содержания. Правовой нормой потребность в регулировании каких-то способов взаимодействия людей в обществе становится при наличии соответствующей близкой по смыслу конструкции.

Абсолютно новое отношение может быть урегулировано только в рамках общетеоретических представлений о мере возможного, допустимого принципами соответствующей отрасли права. Представление о «бытовом нормотворчестве» в какой-то мере перекликаются с теориями западных правоведов, сложившихся к началу двадцатого века о праве и нещадно критиковавшихся представителями социалистической системы как буржуазные и реакционные, затушевывающие сущность классовой борьбы. Одним из представителей рассматриваемого направления развития научной мысли Германии является Е.Эрлих, который определял нормы права как «нормы самодействующего порядка, вытекающие из непосредственного наблюдения жизни, торговли, обычаев и привычек, из организационных и уставных положений различных союзов, как признанных законом, так и иг- 64 норируемых и даже отрицаемых им». ⁶⁴ Эрлих Е. Основания социологии права. Мюнхен и Лейпциг, 1913, с. 29-30. Теория Е. Эрлиха была неприемлема для социалистического права, однако, если взять не все высказывание, которое действительно противоречило и в полном варианте неприменимо к пандектной системе права, где верховенство принадлежит закону, а только первую его часть, то можно выделить интересный нюанс. Он заключается в том, что «нормы самодействующего порядка» действительно можно допустить как существующие, но вытекают они не из тех отношений, которые обозначил германский мыслитель, а из ситуации, когда участники отношений как раз не имеют ни установлений закона, ни норм уставных положений, то есть в ситуации абсолютного отсутствия каких-либо указаний со стороны государства о желаемом регулировании отношений. Отсутствие нормативного определения правил поведения в самом общем виде подпадает под понятие пробела в праве. Не претендуя на рассмотрение такого сложного правового явления, отметим только, что пробелы могут быть трех видов: 1. Отсутствие закона для возникших отношений. 2. Отсутствие нормы права для возникших отношений. 3. Устаревание правовых предписаний в результате изменения общественных отношений, ранее существовавших.

Первый случай наиболее сложный, так как он не позволяет субъекту права ориентироваться в имеющемся казусе. Невозможно при выборе поведения опереться на что-нибудь, кроме собственного представления о допустимом. В такой ситуации и будет представлено поведение субъектов права, выводимое из комплекса, условно названного как «бытовое нормотворчество», или интерпретация смысла какой-либо отрасли права на самом общем уровне, соответствующем бытовому толкованию. Отмеченное толкование будет направлено не на нормы права, а на смысл отраслевого регулирования отношений, а потому не может называться бытовым толкованием. Последнее уже по содержанию и предполагает только оценку правовой нормы членом общества, не оказывает непосредственного воздействия на активное поведение. Отсутствие нормы права - следующий по сложности случай. Он предполагает умение субъекта правореализации найти что-то подобное. Только вряд ли можно назвать такое положение правореализацией в полном смысле слова, ведь осуществлением правомочий это может быть только по мнению действующего, так как неизвестно, это действительное правомочие или понимание как таковое, изначально не укладывающееся в общие нормы закона. Несмотря на трудности вывода о должном поведении, субъект не оставлен один на один со своей проблемой, можно найти достаточно похожее. Наконец, устаревшие правовые нормы дадут самый больший объем информации о том, что можно сделать. В этом случае определяется, по меньшей мере, одна граница, которую можно рассматривать как нежелательное поведение. Чаще всего оно не является недопустимым как абсолютно противоправное, но не способно удовлетворить стороны в конкретной ситуации. При устаревании правового предписания нет оснований считать, что неприемлемо само направление существовавшего ранее регулирования. Если субъект права оценивает ситуацию как изменившуюся в части, даже большей, можно продвинуться по прежнему направлению регулирования, но пойти дальше, вплоть до достижения удовлетворительного итога.

Оценка положения как изменившегося коренным образом, информирует о том, что развивать бывшее регулирование ни к чему, следовательно, можно избрать противоположное развитие отношений. Таким образом, какая-то определяющая индивида веха присутствует, и даже может указать направление возможного выхода в сложившейся ситуации. Создать стереотип поведения в условиях отсутствия внимания законодателя к тем или иным общественным отношениям возможно только на уровне общеправовых понятий активно действующего лица, если его правовая куль- тура достаточно высока, можно говорить о прецеденте, который возможен к повторению другими участниками отношений. Отсутствие правового регулятора поведения, которое, как уже отмечалось, получило название правового вакуума, перед субъектом права ставит дилемму: либо разрешить ситуацию в соответствии с его собственными представлениями о должном и справедливом, либо воздержаться от каких бы то ни было действий. Второй вариант на первый взгляд более безопасен, но это только в том случае, когда сложившиеся обстоятельства терпят бездействие. Кроме того, общеправовая презумпция ориентирует участников правоотношений именно на активные действия в рамках закона, на полную реализацию предоставляемых системой права возможностей. Следует предположить, что законодателю более предпочтительна правомерная активность, чем пассивная покорность. Это вытекает из известного правила: разрешено все, что не запрещено. Такой подход к правовому регулированию обусловливается тем, что невозможно предусмотреть колоссальное количество социальных связей, приводящих к необходимости применить право. Если отношения не представляют общественной опасности, можно дать их участникам возможность самостоятельно определять условия, надо только указать им допустимые пределы. Все эти предпосылки укладываются в метод диспозитивного правового регулирования. Именно в силу того, что этот метод как нельзя лучше отвечает потребностям и общества, и государства, он наиболее распространен. Только в уголовных отраслях права превалирует имперация, что объясняется специфичностью предмета регулирования. Обращает на себя внимание тот факт, что ни одна норма права не регулирует бездействие. Российская правовая традиция только указывает на него как на отсутствие действия, предписанного или в данной норме права, или в какой-то иной в качестве обязательной реакции. Нарушение прямого требования о бездействии по правовым последствиям приравнено к действию неправомерному, к нарушению требований обязательного действия, то есть, 92 влечет неблагоприятные последствия для виновного. Вместе с тем ненаказуемо бездействие, если оно не предусмотрено как непременное условие надлежащего деяния, и законодатель однозначно не требует чего-либо не делать. Бездействие не имеет структуры, ибо она предполагает анализ явления, а отсутствующее явление проанализировать невозможно, можно лишь определять причины и условия, приводящие к полной пассивности. Бездействие, как способ участия в правовых отношениях, имеет массу недостатков. Так, бездействие не всегда возможно, ведь имеются ситуации, когда элементарные правовые действия необходимы. Кроме того, лицо, избравшее этот вариант поведения, должно положиться на другую сторону и надеяться, что отношение завершится так, как желается. Пассивность лишает возможности влиять на развитие ситуации, и если оно предоставляет какую- то сумму вероятностей, даже правильно оценив перспективы, можно дожидаться их наступления всего лишь в какой-то степени, собственная активность позволяет значительно увеличить шансы на получение именно того, что является наиболее привлекательным. Более того, некоторые правомочия могут быть реализованы субъектом права исключительно с помощью активных действий, бездействие же не способствует правореализации, оно только сохраняет уже достигнутое состояние. Бездействие можно назвать своего рода консервантом общественных отношений, никак не способствующим увеличению объема правомочий. В некоторых случаях возможно увеличение объема правомочий без усилий с чьей-либо стороны. Имеется в виду понятие дееспособности в цивили- стических отраслях. С достижением определенного возраста происходит автоматическое, предусмотренное законом изменение правового статуса субъекта права. В других столь же немногочисленных случаях, которые нельзя относить к общему правилу, наблюдается обратный процесс - сокращение объема правомочий безотносительно к поведению субъекта права. Такое положение можно проследить на примере категорий, связанных со сроками ис ковой давности, истечение которых лишает каких-то прав, связанных с конкретными обстоятельствами. Приоритет активности проявляется и в том, что в правовых конструкциях непосредственное требование воздержаться от действий встречается достаточно редко, гораздо чаще предполагается, что с предоставлением правомочия субъект права предпочтет его использовать, то есть совершить действие. Бездействие, не имеющее конструкции, определяется через признаки корреспондирующего ему действия^[65] и может рассматриваться либо тогда, когда должна была присутствовать активность, либо тогда, когда бездействие не просто рекомендовано, а сформулировано как императив. В условиях отсутствия четких предписаний немаловажное значение приобретает степень осознания индивидом ситуации, в которую он попал, а также его представления о должном и справедливом. Четкое понимание сложившегося положения возможно на уровне интеллекта человека. В то же время интеллектуальная оценка чего-либо зависит как от рационального, так и от эмоционального восприятия действительности. Эмоциональная оценка правового явления происходит на уровне психологических переживаний и не всегда соответствует тому результату, на достижение которого рассчитывал законодатель. Рациональная составляющая действий субъекта правоотношения во многом зависит от целого ряда индивидуальных моментов: знаний, возраста, жизненного опыта, социального статуса, образования и даже состояния здоровья. В условиях повышенной психологической некомфортности вполне может случиться так, что рациональное уступит эмоциональному, и тогда субъект права полностью станет зависим от собственного отношения как к праву в целом, так и к отдельным его положениям. Более того, вероятно, что в конкретных обстоятельствах излишняя эмоциональность не позволит оценить возникшие отношения, хотя по общим показателям субъект с большой степенью вероятности способен и оценить их, и избрать адекватный способ реагирования. Вместе с тем нельзя допустить, чтобы случайность стала доминантной, следовательно, необходимо сформировать у участника правоотношения определенное базовое восприятие права до того момента, когда он будет поставлен перед выбором. Можно говорить и о том, что законодатель в какой то мере провоцирует бытовую нормотворческую активность субъектов права, приняв и закрепив понятие охраняемого законом интереса. Упомянутое понятие расплывчато, имеет только в общих чертах определенные границы, а одним из элементов понятия «интерес» является представление участника правоотношения о его праве. В ситуации, имеющей большую или меньшую степень неопределенности, приобретает значение усмотрение субъекта права относительно допускаемого поведения. Но важно не только поведение участника общественного правоотношения, но и конечный результат, к которому он стремится. Эффективность действия прямо зависит от его результата, поэтому необходимо таким образом откорректировать действие или их совокупность, чтобы они с наибольшей степенью вероятности привели к желаемому результату. Следует отметить, что ни одно из существовавших в истории и ни одно из существующих государственных образований не в состоянии абсолютно регламентировать деятельность своих граждан, следовательно, свобода действий субъекта права присутствует всегда, но с разными степенями самостоятельности. Отсутствие четко установленной последовательности юридически значимых действий, с необходимостью приводящих к заранее запрограммированному итогу, автоматически предусматривает существование «второго эшелона» регуляторов поведения участников правоотношений, которые ха рактеризуются меньшей определенностью, обратно пропорционально связанной с усмотрением сторон, вплоть до полного отсутствия ограничений. Но и при таком положении дел нельзя говорить о полном отсутствии запретов, так как под запретами будут пониматься общеправовые установления, принципы права, действующие на основе аналогий как закона, так и права. Неопределенность ситуации в какой-то мере устраняется с помощью не жестко закрепленных правил поведения, а общих понятий непричинения вреда при осуществлении своих прав и охраняемых законом интересов. При отсутствии установленных правовых предписаний действия людей, направленные на достижение каких-то целей, будут регламентироваться не государством, а их представлениями о допускаемых общественным мнением способах получения желаемого. При этом для одних социальное мнение значимо, и они стремятся действовать таким образом, чтобы «вписаться» в моральные и этические требования, другие же игнорируют возможную негативную реакцию социальной среды на свое поведение. В случаях, когда общественное мнение выступает одним из регуляторов поведения личности, достаточно важным фактором становится связь между поступком, обществом и тем, кто является объектом социального воздействия. Субъект права, анализирующий свои действия с позиций, допускаемых или недопускаемых, в данной социальной среде, ставит себя на место других членов сообщества и отдает отчет в том, что его активность вызовет негативную реакцию окружающих. Ориентация на социализированное поведение требует не только самооценки факта, но и подразумевает существование отношений между индивидом и выразителем мнения большинства по поводу деяния. Иными словами, для поддержания устойчивого воздействия общественного мнения необходимо, чтобы реакция общества имела конкретную на- правленность, а тот, кто стоит по другую сторону, имел возможность откорректировать свое поведение. Само по себе общественное мнение следует рассматривать как ценность, но гораздо более значимо желание индивида исправить уже совершенное, чтобы изменить позицию в отношении себя. Лишение человека возможности изменить мнение социальной группы наполовину уменьшает воспитательное значение оценки обществом какого-либо факта. Человек, как социализированное существо, стремится сформировать у членов своего окружения положительное отношение к себе, поэтому важно не только то, что мнение существует, но и то, что его можно изменить, вернуть себе статус достойного участника отношений. Стремление переориентировать стереотип восприятия в отношении самого себя является одним из сильнейших побудительных мотивов, к пробуждению которого сводятся в основном усилия тех, кто призван помогать в изменении ценностных установок личности. Иногда между поступком и мнением общества имеется достаточно большой период времени, в течение которого происходит ознакомление членов общества с поступком и формирование его восприятия. Если субъект не заблуждается по поводу своего поведения, время доведения до него оценки социумом деяния значения не имеет. Другое дело, когда поведенческое проявление неоднозначно для самого участника общественного отношения. В этом случае быстрое ознакомление его с реакцией общества может стать серьезной причиной перестройки конкретного отношения и даже стиля поведения. При этом чем больше социализирована личность и значимее общественное мнение, тем меньший период времени проходит с момента совершения предосудительного поступка до прекращения неприемлемых действий и совершения других, направленных на нейтрализацию тех, которые не были приняты как допустимые. Имеют значение и способы доведения до активно действующего субъекта оценки его действий. Так, форма реагирования социальной среды, отражающая мнение большинства, скорее заставит пересмотреть свою позицию на спорный вопрос, чем та, которая свойственна лишь каким-то объединениям внутри социума. Таким образом, время реагирования на факт и доведение этой реакции в надлежащей форме в течение минимально возможного времени позволит не только известить индивида об отношении к его поступкам общества, но и оказать влияние на принятие решения о прекращении действия или вызвать потребность в совершении других поступков, способных реабилитировать действовавшего недопустимо. В любом случае скорость доведения до субъекта оценки общества состоявшегося поступка имеет положительное значение, позволяя соотнести действия со своим статусом в социуме. Осуждение, не связанное с возможностью применения государственновластных мер принуждения возможно в двух случаях: - когда человек оценивает свое поведение, как не укладывающееся в рамки допускаемого, но сознательно игнорирует последствия неприятия обществом используемых им средств; - когда человек в силу объективных или субъективных причин не предполагает о том, что его поведение считается предосудительным. Как и в первом, так и во втором случае значительную роль в самооценке образа действия в какой-либо социальной среде играет правовая установка. Понятие правовой установки Н.В. Щербаковой определяется как «предрасположенность личности к восприятию содержания нормы права, его оценке, готовность к совершению действия, поступка, имеющего юридическое значение или же как вероятность того или иного варианта поведения (деятельности) в сфере правового регулирования.»^[66] Необходимо отметить, что так же, как норма правовая и норма социальная, связаны понятия установки социальной и установки правовой. Дав определение правовой установки, надо отметить, что она напрямую зависит от установки социальной, которая складывается раньше правовой и активно влияет на формирование второй. Самооценка личностью своего поведения предполагает знание не только социальных норм, но и определенного к ним отношения. Социальные нормы являются средствами непосредственного воздействия на человека в ходе повседневного бытия, значимость их влияния определяется постоянностью и продолжительностью. Социум в силу постоянности способен формировать требующийся тип поведения и воспитывать востребованные свойства личности своих членов. При этом и психологи, и социологи утверждают, что на формирование представлений индивида и способов его реакции на окружающее особое влияние оказывает ближайшее окружение.^[67] Если такое окружение негативно относится к праву или принятым в обществе правилам поведения, эти элементы негатива постепенно проявляются у всех или подавляющего большинства членов социальной группы. В процессе общения сложившегося постоянного коллектива индивид перенимает взгляды окружающих, приспосабливает свои нравственные и правовые представления под общие. Формирование у себя подобия общему называют конформностью, степень которой зависит от степени включенности отдельного человека в конкретную обстановку. Если круг общения человека диктует негативное отношение к праву или нравственно-социальным ценностям, со временем наблюдается подавление целостного представления о необходимости исполнения предписаний закона. При этом в ситуациях, не урегулированных правом, индивид наиболее вероятно будет действовать в соответствии со своими воззрениями, то есть можно с высокой степенью вероятности ожидать, что на бытовом уровне его активные действия не создадут условий для предотвращения потенциально право вого противостояния. Иными словами, маловероятно, что негативная социальная или правовая установка позволит человеку разрешить ситуацию в направлении, развитие которого приведет к созданию некарательной нормы права. Заблуждение относительно оценки своих действий может иметь как случайный характер, так и необходимый. Отсутствие знаний или опыта не всегда ведут к нарушению общепринятых правил, ошибка может исключаться устоявшимся положительным восприятием самой необходимости подчиняться широко распространенным правилам. Однако не всякое широко распространенное представление, влияющее на поведение членов социальной общности, нужно рассматривать с правовых позиций. Право интересуют только такие поведенческие акты, которые связаны с ответной реакцией общества на человека, оценкой его поведения либо положительно, либо отрицательно. Положительная оценка может как иметь, так и не иметь продолжения, которое выражается в поощрении, имеющем различные формы. Неприменение мер поощрения не изменяет отношение к поступку, а делает понятие ответной реакции более коротким. Это следует считать общим правилом. Поскольку право является общесоциальной ценностью, сам факт признания за правилом поведения статуса правового предписания требует предположить, что оно должно выполняться без дополнительной поощряющей стимуляции. Установление в ряде случаев какого-либо вознаграждения связано не просто с исполнением правовой нормы, а с приложением для достижения желательного законодателю результата дополнительных усилий, помимо тех, которые требуются для нормальной правореализации. Возможно, получение награды сопряжено с нехарактерной степенью трудности или даже опасности, отсутствующих в обычных условиях правомерного поведения. Вместе с тем субъекты правореализации, для которых повышенный риск является нормальным, не должны рассчитывать на вознаграждение. Отрицательная оценка поведения индивида наоборот, скорее всего, приведет не только к констатации негатива, но в силу самого отрицания развития подобного отношения, должно повлечь его продолжение, целью которого является нейтрализация всего, что не признается приемлемым. Следует помнить о том, что оценка обществом того или иного поступка имеет место не просто как констатация факта сама по себе, она предполагает доведение оценки до адресата. Виновник ненадлежащего поведения мог совершить поступок случайно или преднамеренно. При этом реакция окружения на конкретный случай поведения служит показателем отношения общества к конкретному факту. Вместе с тем нельзя забывать, что субъект права, к которому обращена реакция социума имеет определенную степень эмоционального, чувственного восприятия, которое обладает свойствами обобщать. Если отсутствует положительное отношение к конкретному поступку, можно предположить, что и другие акты поведения, преследующие сходные цели или способы их достижения также будут восприняты как негативные. Вместе с тем, в конкретной ситуации неприятие может быть связано только с каким-то моментом в поведении и его изменение кардинально изменит отношение окружающих к факту. Излишняя способность к обобщению может стать препятствием к осуществлению субъективных правомочий и отрицательно сказаться как на всем поведении индивида, так и на отдельных сферах его деятельности, если вывод будет сделан путем обобщения какого-то вида общественных отношений или приемов и способов их урегулирования. Аналитическое осмысление происшедшего может иметь и имеет огромное положительное значение, когда на примере отдельно взятого конкретного случая в целом делается вывод о том, что для общества желательно, что допустимо, а что вообще не может рассматриваться как имеющее право на существование. Эмоциональное отношение к каким-либо актам поведения может способствовать формированию у члена социальной общности целостного представления о правовой характеристике явления как правомерного или противоправного. При устойчивом восприятии правовых предписаний как общеполезных требований, чувственное восприятие субъекта права уже сориентировано на определение поведения как правильного, соотносящегося с понятием справедливого с точки зрения права и неправильного, вступающего в противоречие с законом, следовательно, плохого. Законопослушное поведение позволяет совершать не только допускаемые поступки, но и те, которые не должны, с позиций общих представлений о правильном, противоречить нормам права. Поведение, оцениваемое тем, кто его совершает, как неправильное, противозаконное на основе общего впечатления о соотносимости с правом, скорее всего выйдет за рамки допускаемого и встретит осуждение. Стремление уйти от отрицательного восприятия себя окружающими побуждает члена общества корректировать свое ежедневное поведение не с конкретными нормами права, а именно с общей, чувственной характеристикой собственных действий как правильных. Адекватно осмыслить имеющуюся ситуацию можно не только с позиций однозначного понимания и знания закона, но на основе общих понятий, из которых складывается так называемая социальная установка, в целом показывающая отношение социализированной личности и общества. Содержание и понятие социальной установки не является сферой непосредственного интереса правоведов, это область изысканий социологов, психологов и философов, поэтому обратимся к трудам ученых перечисленных специальностей. Так, В.С. Комаровский считает, что социальная установка - это «сложившаяся готовность индивида к определенной форме реагирования 102 на социальные объекты: предрасположенность индивида, побуждающая его действовать в отношении этих объектов определенным образом скорее, чем каким-либо другим».^[68] Как видно из приведенных определений правовой и социальной установок, они во многом схожи, но правовая отражает отношение человека к специфичной отрасли существования общества, поэтому она более специализирована. Тем не менее, смысл двух определений сводится к тому, что индивид практически в любой момент может действовать как в соответствии с устоями и традициями социума, так и вопреки им. Требует пояснения временная готовность к действию. Вероятно, нет смысла оспаривать тезис о том, что человек всегда способен к каким-либо действиям, значимым или не имеющим значения, но уровень действий зависит от субъективных моментов. Так, новорожденный ребенок, уже став субъектом некоторых действий, отдельные из которых могут носить и юридическое значение, еще не способен предпринимать самостоятельных мер к реализации большинства принадлежащих ему с момента рождения возможностей. С возрастом и приобретением жизненного опыта он будет расширять свои возможности, осуществляя все большее количество действий, все более активно включаясь в сферу общественных отношений, часть которых будет иметь правовой характер. Поэтому, говоря о готовности индивида к действию, с точки зрения права следует уточнять, что эта готовность подразумевает два критерия: - сознательный, когда человек не только совершает юридически значимые действия, но и осознает их как таковые; - бессознательный, когда человек совершает юридически значимые действия, но в силу объективных причин не осознает их имеющими правовые последствия. Для целей управления обществом, безусловно, крайне желательно, чтобы в ходе повседневного бытия люди осознавали свои действия, но этого ма ло, необходимо, чтобы они положительно относились к установленным социальным правилам сосуществования. Еще важнее, чтобы они воспринимали действующее законодательство как несомненную социальную ценность, что должно вести к результату - соблюдению права. Самая последняя степень сознательного и желаемого государством отношения к установленной правовой системе - это не только исполнение правовых предписаний, но и способствование их реализации со стороны других субъектов права. Формально все правоустановления одинаковы для всех субъектов права, и их осуществление происходит внешне одинаково, но мотивы правомерного поведения значительно отличаются, что неоднократно подчеркивалось разными правоведами: это и страх наказания, и сознательное исполнение права как чего-то, имеющего значение всеобщего блага, и даже привычка пассивно исполнять указание. Причины, приводящие к поведенческому акту, определяются установкой личности. Каждый субъект права, способный мыслить, по-своему воспринимает складывающуюся ситуацию, дает ей свою собственную внутреннюю оценку, принимает решение, и только после всего этого совершает деяние. Интеллектуальный процесс, приводящий к поступку с юридическими последствиями, интересует не только самого индивида, но и тех, кто озабочен проблемами соблюдения законов. Именно потому необходимо определить структуру юридически значимого поведения, чтобы иметь о нем четкое представление , знать, на каком этапе осмысления действительности возможно вмешательство и какой результат такого воздействия может иметь место . В.Н. Кудрявцев полагает, что существуют два вида поведения, на которые разбивается поведение субъекта права: 1. Поведение общественно полезное, желательное с точки зрения интересов общества. 2. Поведение нежелательное и социально вредное. Эти виды поведения представлены как результат осмысления ситуации и проявления его вовне. Однако имеет значение и последовательность внутреннего процесса подготавливания поведения, которую следует рассматривать не как что-то монолитное, но как совокупность более дробных моментов. Можно выделить следующие составные части поведенческого акта: 1. Ознакомление с ситуацией и выделение в ней значимых для субъекта права узловых деталей. 2. Эмоциональная оценка ситуации в целом как создание общего фона. 3. Преломление выделенных как значимые элементов через призму собственных правовых знаний. 4. Соотнесение оценок различных моментов и приведение своего мнения к упорядоченному восприятию целого события. 5. Выбор варианта поведения как итог анализа ситуации и готовность к действию. 6. Непосредственное действие, являющееся проявлением способности вписывать свое поведение в структуру социальной общности, по факту которого будут судить о возможностях индивида и о его ориентации на подчинение законам или на противостояние им. В указанной работе В.Н. Кудрявцев определил поведение субъекта с помощью схемы, в которой отправным моментом является нейтральное поведение. От него обозначены два направления: в сторону желательного для государства и общества поведения и в сторону запрещаемого - преступления. Соответственно этапы подготовки к действию идут от нейтрального поведения через использование прав, выполнение обязанностей к социальноправовой активности. С другой стороны, от нейтрального поведения можно идти через неиспользование прав и невыполнение обязанностей к преступлению. ⁶⁹ Цит. соч. , с. 40-41. Таким образом, нейтральное поведение рассматривается как некая черта, отправной пункт, позволяющий характеризовать поведение члена общества. Вместе с тем, сам автор далее отмечает, что не нейтральное поведение является пределом, который значим для законодателя, а другой этап - невыполнение обязанностей, который идет не сразу после нейтрального поведения, а через элемент. Можно ли в подобной ситуации рассматривать отправную точку именно как поведение? Поскольку поведение понимается как совокупность каких-либо проявлений, позволяющих судить о человеке как участнике общественных отношений, представляется не совсем ясным, что следует понимать под нейтральным поведением и насколько оно возможно без проявления склонности субъекта права к одному из отмеченных направлений. Если это поведение, то оно должно характеризовать того, кто совершает поступки либо как законопослушную личность, либо как антисоциальную. Иными словами, поведение, так или иначе, обозначает позицию человека, следовательно, трудно воспринимать поведение как абстракцию, еще труднее вести себя подобным образом. Видимо, можно сказать, что понятие нейтрального поведения отражает не вид общественных поведенческих актов, а условно допускаемую точку отсчета, реальное существование которой крайне затруднительно. Действительно, возможно совершение какого-либо поступка или даже нескольких, которые не позволят точно определить направленность личности, но определять как нейтральное поведение не представляется возможным хотя бы потому, что действует общеправовая презумпция, согласно которой сомнение трактуется в пользу человека, а все, что не противоречит закону считается правомерным. Проведя аналогию, надо признать, что если субъект права не нарушает закон, то он действует допускаемым образом. Отсюда вывод, что любое поведение, которое не подпадает под определение нарушения права, автоматически относится к законопослушному. Нейтральному поведению, как способу реального осуществления, использования или неиспользования правомочий нет места, оно является правомерным поведением, направленным к социально-активному образу действия. Содержание нейтральности поведения - достаточно сложного вещь, основным смыслом которой будет неиспользование прав, то есть, отсутствовать будет само поведение, рассматриваемое как проявление активности. Отсутствие активности является бездействием, а бездействие возможно как способ существования, а не поведения. Вместе с тем, для построения любых конструкций, в том числе и теоретических, необходим фундамент, основополагающие моменты, с помощью которых возможно определение дальнейших шагов. Именно такую методологическую функцию и выполняет конструкция нейтрального поведения. Единичный поведенческий акт чаще всего не позволит определить внутреннюю готовность субъекта права к восприятию закона, поэтому оценочные суждения логичнее строить на некоторой совокупности поступков. Вполне вероятна и такая ситуация, когда под воздействием каких-либо факторов человек вынужден в течение определенного периода времени вести себя нехарактерно, не в соответствии с обычными для него способами отражения окружающего. С прекращением вынуждающих обстоятельств поведение может резко измениться, так как будет обусловлено не давлением, а свободным волеизъявлением участника действия. Для адекватности восприятия личности как негативной необходимо отследить поведение не как единичный факт и даже не как несколько фактов в ограниченном временном периоде, а как их совокупность на протяжении некоторого времени, границы которого должны отвечать отмеченным требованиям. Иногда достаточно сложно установить, имеет место воздействие на личность или нет. Обнаружение любого давления однозначно свидетельствует о том, что полученная информация утрачивает свойство достоверности независимо от вида принуждения. Можно лишь ставить под сомнение степень оказываемого давления, так как незначительное не обязательно изменит пове- 107 денческие акты. Если воздействие недостаточно активно и не направлено на совершение несовместимых с представлениями субъекта действий, поведение может отличаться какими-либо аспектами в рамках, в основном отвечающим самоопределению подвергшегося воздействию. В этом случае возможно иное расставление акцентов, но суть, то есть отношение к закону как необходимости, сохранится. Следует отметить, что государство стремится к формированию у граждан позитивного отношения к правовым установлениям с самого раннего возраста, организуя и постоянно поддерживая систему правового воспитания. Поэтому, к возрасту, в котором совершается основная масса сознательных поступков, имеющих правовое значение, у большинства членов общества складывается определенный стереотип, чаще всего связанный с пониманием необходимости соблюдения законов. Длительность его формирования делает привычку укоренившейся, и для того, чтобы она изменилась, требуется приложить серьезное усилие. Попытка изменить устоявшееся мировоззрение должна опираться на какие-либо существенные для личности моменты и предполагаемое изменение в состоянии человека только тогда состоится, когда с его позиций ценность нового перевесит блага привычного. Само привыкание к имеющемуся может сыграть отрицательную роль, так как то, что есть, редко отмечается как ценность, а воспринимается как исходная позиция, а все новое, что может появиться, рассматривается именно как новое, как то, чего не было, а поэтому видится увеличением объема прежнего состояния. Препятствием для противоправного поведения может служить понимание того, что в результате действия может ухудшиться наличествующее, и сопоставление количества новых благ и потенциально утрачиваемых определит склонность к совершению деяния. Данный случай следует рассматривать как проявление страха наказания, а не как рациональное осмысление последствий поступка. Если в результате действия не может произойти утрата чего-то уже принадлежащего человеку, категория сравнения выгоды отпадает, а с ней и сомнения в полезности поступка. Рационализм проявляется в ситуации увеличения благ без риска утраты имеющихся, как соотношение объема нового блага и объемом усилий по его получению. Рациональную составляющую поведения людей нельзя сбрасывать со счетов, но нельзя и переоценивать, так как она имеет второстепенное значение, и оказывает влияние на поведение при определенных условиях. Вместе с тем, некоторым личностям присущ излишний прагматизм. В этом случае рациональная составляющая поступка будет иметь большее значение, но представляется маловероятным, чтобы она заняла место, например, страху наказания или привычки соблюдать закон. Так сложилось, что в правовой литературе гораздо подробнее исследовано противоправное поведение, чем законопослушное. Это можно понять: антиобщественные проявления требуют немедленного реагирования, их необходимо не только выявить и устранить, следует устранить и причины, их порождающие. Поэтому, прежде всего, анализировались мотивы преступного поведения. Однако довольно обширные исследования этого вопроса приводили только к констатации того факта, что правонарушитель, имеющий отрицательное отношение к праву, требует повышенного, персонального внимания с целью переориентации имеющегося негатива. Установлены и причины, которые могут привести к противоправному поведению, предложен комплекс мер по их искоренению, что не всегда возможно. Видимо, надо предпринять атаку на проявления антиобщественного поведения с другой стороны, и исследовать причины, приводящие к правомерному поведению, разработать меры по их реализации, что должно привести к тому же результату, что и ранее - устранению правонарушений. Следовательно, нужно разобраться в тех аспектах поведения человека, которые вообще ведут к действию, в том числе, имеющему правовой характер. Как отмечалось выше, значительную роль в проявлении поведенческой активности личности играет правовая установка. Она имеет свою структуру, 70 состоящую из следующих компонентов. 1. Когнитивный (познавательный) компонент. Он отражает уровень знания о нормах права. 2. Оценочный компонент. В отличие от первого он становится проявлением субъективного отношения человека к конкретной норме права или праву в целом, основанном на имеющемся личном опыте. 3. Коммуникативный компонент, отражающий взаимосвязь личности с государством, отношение к правам и свободам других граждан. 4. Сензитивный (эмоциональный) компонент. Автор предлагаемой классификации отмечает, что этот элемент не может являться главным, но его роль достаточно велика. Действительно, понятие аффекта весьма существенно, в уголовном праве оно не только влияет на степень наказания, но может определить судьбу человека. Кроме того, зачастую первое знакомство с нормой права происходит на уровне именно эмоциональном, особенно, если норма права регулирует отношения не в пользу того, кто с ней знакомится и с его точки зрения является не совсем справедливой. Только после того, как эмоции улягутся, приходит понимание смысла правила, а часто и восприятия его как действительно наилучшего. Социологи выделяют еще и праксический элемент, отвечающий за психологическую готовность действовать определенным образом. С позиций теоретизирования по поводу правовой установки готовность к деятельности действительно можно рассматривать как завершающий этап уяснения личностью нормы права, но с позиций практической реализации норм права этот момент становится определяющим, так как даже имея негативное отношение к праву, субъект может действовать законопослушно, что приводит к осуществлению выраженного в норме права требования. Тем не ⁷⁰ Щербакова В.Н. Цит. соч. С.23. менее, некоторая принудительность может явиться первым признаком того, что в другой ситуации, по мнению индивида носящей неявный для правоохранительных органов характер, он может поступить противоправно, и в конечном итоге вся совокупность требований законодателя по поводу какого- либо типичного правоотношения в обществе реализована не будет. Можно сказать, что исполнение правовых предписаний только под страхом претерпевания неблагоприятных последствий отражает волю законодателя наполовину, ведь конечным итогом регулирования общественных отношений предполагается восприятие существующего законодательства как социальной справедливости, установленной в интересах всех и каждого, а следствием такого отношения к правовой системе - сознательное исполнение законов.

<< | >>

↑

Источник: Борисова Людмила Николаевна. Общая теория процессуальных норм права. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Ростов - на - Дону - 2004. 2004

Еще по теме 3.1. Социальные предпосылки исполнения служебных правовых норм:

- Административное право зарубежных стран - История государства и права зарубежных стран - История политических и правовых учений - Конституционное право зарубежных стран - Криминалистика - Криминология - Международное право. Европейское право - Римское право - Сравнительное правоведение - Судебная экспертиза - Теория государства и права - Трудовое право зарубежных стран - Уголовное право зарубежных стран - Уголовный процесс зарубежных стран - Юридическая психология -

- История - Право Европейского Союза - Право Р. Казахстан - Право России - Право України - Философия - Юриспруденция -