Правовая культура в условиях глобализации

Правовая культура в Республике Таджикистан формируется ныне под воздействием глобализации, которая является неоспоримым фактом нашей действительности. Глобализация оценивается как «исторически естественный и объективный процесс поступательной интеграции экономики, социально-политической и культурно-духовной сфер общественной жизни на нашей планете, обусловленный прогрессом производительных сил, техники, информационных технологий и закономерностями обобществления производства и труда»¹.

Глобализация - понятие многоплановое. Споры о глобализации затрагивают многие сферы научного познания - философию, социологию, политологию, экономические науки и др. В литературе существуют различные определения понятия «глобализация». По мнению И.И. Лукашука, «глобализация представляет из себя всемирный процесс, взаимосвязывающий национальные социально-экономические образования в единую мировую экономическую и общественную систему»^[470].

Д.С. Сафаров выделяет два похода к исследованию понятия глобализации: узкий и широкий. С точки зрения узкого похода глобализация проявляется лишь в сфере экономики и информационных технологий, что ведет к тому, что земной шар становится «всемирной деревней», а его народы «объединяются в одно всемирное или глобальное общество»^[471]. Представители широкого подхода рассматривают глобализацию как явление цивилизационное, охватывающие также социально-культурную и политико­правовую сферы общества. По мнению этого автора, применение понятия глобализации в широком смысле выглядит более убедительно, и на этой

основе утверждается, что «глобализацию (в широком смысле слова) как новое явление и своеобразный процесс стремления человечества к объединению в единую экономическую, социально-культурную и политико-правовую семью, необходимо понимать как процесс интеграции человечества в сложную взаимосвязанную, единую планетарную систему, что было подготовлено всем ходом развития истории»¹.

Существуют различные точки зрения о времени зарождения глобализации. По мнению одних, глобализация как явление проявила себя еще в XV в. в связи с начавшейся колонизацией^[472][473]. По мнению других, возникновение глобализации связано с мондиализмом - неизбежным процессом всепланетарной интеграции в сферах унификации государств, народов, наций, культур^[474]. По мнению В. Федотова, термин «глобализация» появился для обозначения транснациональной экономической и информационной интеграции после распада Вестфальской системы государств^[475]. О.С. Звонарева считает, что ныне не существует единой глобальной цивилизации, однако наблюдается тенденция к формированию глобальной интеграции^[476]. «Несмотря на очевидные ошибки,

непоследовательность, отклонение от истины под давлением материальных либо иных интересов, - пишет А.И. Косарев, - обобщение государственно­правового опыта в трудах мыслителей Древности, Средневековья, Новой и Новейшей истории, становясь достижением всех народов, составляют одно из проявлений глобализации»^[477].

Глобализация - явление всеобъемлющее. Оно охватывает различные сферы жизни общества. Суть глобализации «проявляется в резко усилившейся зависимости, взаимовлиянии, взаимодействии различных

обществ, их экономических, политических, социальных, духовных систем»¹. Глобализация проявляется в многоплановой и внутренней интеграции в мировых системах: экономической, социальной и правовой^[478][479].

Глобализация - явление настолько противоречивое, что трудно однозначно оценить его в качестве исключительно позитивного либо негативного феномена. С.В. Поленина оценивает глобализацию в качестве макромирового, многоаспектного и противоречивого процесса, который 3 приводит к интеграции в экономической, социальной и правовой системах^[480]. По мнению большинства исследователей, глобализация имеет как положительные, так и негативные проявления и последствия.

С одной стороны, глобализация способствует общему рынку, потоку трудовой миграции, объединению производительных сил, распространению технических достижений, информационных технологий, координации государств в решении глобальных экономических, энергетических, экологических, демографических и других проблем. В то же время указанные тенденции несут с собой негативные последствия. Как отмечается в литературе, если «некогда считалось, что простое распространение рынка уничтожит бедность, распустит диктатуры и объединит разные культуры, то сегодня одно упоминание о глобализации вызывает озлобление, разногласия,

упреки»¹. По мнению Е.А. Юртаевой, в результате изменения содержания и сферы мировых экономических процессов не только повышается благосостояние отдельных стран, но и развиваются региональные экономические кризисы^[482][483].

По мнению А.И. Косарева, здравый глобализм «возможен на основе диалога и сотрудничества цивилизаций с признанием, сохранением и защитой национальных интересов»^[484]. В то же время, подвергая сомнению саму возможность здравого глобализма, автор подчёркивает, что современный глобализм «угрожает опустить человечество в пучину вялотекущего, подчас взрывного, и все нарастающего противостояния

4

народов»^[485].

Под влиянием глобализации формируются различные глобальные теории, стремящиеся к защите глобального миропорядка, глобального рынка и т. д. По мнению А.И. Косарева, теория глобализма утверждает «необходимость ограничения государственных суверенитетов» и «создание «открытого общества», «нового мирового порядка» с единым для всех народов комплексом прав и свобод личности по западному образцу»^[486].

М.Н. Марченко убежден, что глобализация, деятельность транснациональных компаний, новых межгосударственных объединений, необходимость защиты прав человека служат основой для защиты теории «мирового государства». В то же время такая теория, по его мнению, невозможна, поскольку становлению «мирового государства» препятствуют национальные, социальные и иные противоречия между народами, а также противоречия между религиями, нациями, цивилизациями^[487].

В последние годы в научной литературе происходит поиск некоего глобального (универсального) права, стоящего над национальным и международным правом и служащего первоосновой глобальной (национальной и международной) правовой системы. По словам Е.Т. Байльдинова, «нормы всеобщего (универсального) права должны являть собой некий всеобщий правовой первоисточник для любых национальных и международных правовых систем, всемирную правовую первооснову, своего рода мировую конституцию, в соответствии с которой строилось бы не только международное право, но и национальное право суверенных государств»¹.

В то же время стремление ряда исследователей к популяризации идей универсального, глобального права, к замене международного права «транснациональным» правом, «мировым правом», «глобальным правом» встречает правильную критику многих авторов. К примеру, следует подержать мнение И.И. Лукашука о том, что подобные тенденции носят схоластический характер и не воспринимаются практикой^[488][489].

Вызывает дискуссии также вопрос о подчинении национального права международным стандартам. В связи с постановкой данного вопроса возникают вполне разумные споры о верховенстве национальной конституции, обеспечении национального (государственного) суверенитета в условиях проникновения «чужого» иностранного права, копирования «чужого» опыта в ущерб национальным интересам. Как утверждает Е.С. Смирнова, вопрос «о признании международного права (а также самих идей о его верховенстве над национальным законодательством государства, но не конституции), как глобализирующего фактора ...

глобализации на развитие национальных правовых систем. Как отмечает С.М. Шахрай, современный мессианский глобализм США и их союзников отказывает подавляющему числу стран в праве на собственную политическую и социокультурную самобытность. В таких условиях таким странам принципиально важным представляется сохранить свою самобытность и защитить национальные интересы в условиях интеграции в мировые процессы^[491].

Глобализация охватывает также сферу культурной жизни. Она, сближая многие мировые культуры, в то же время усиливает объединение индивидуумов в некие рамки единообразными нормами и правилами, тем самым способствуя потере самобытности этнических групп. Она приводит к унификации, универсализации, стандартизации культурно-духовных укладов, подрыву традиционных ценностей культуры. Глобализация оказывает существенное влияние на развитие национальных правовых культур, их взаимодействие. Привнесение в национальную правовую культуру любых элементов извне, не согласующихся с национальными компонентами духовной культуры (сознание, психология, менталитет) влечет за собой возникновение внутренних противоречий, снижение степени системности правовой культуры.

В условиях влияния глобализации на национальные правовые культуры необходимо в целях ее защиты от проникновения разрушающих ее национально­духовные устои чуждых элементов выделить критерии, позволяющие оценить самобытность правовой культуры. Правовая культура, сформированная в рамках различных этнических обществ, сама по себе самобытна, отличается своими культурно-цивилизационными особенностями. Самобытность правовой культуры поддерживается устойчивостью главным образом ее духовных компонентов. Именно сознание, психология, менталитет, традиции, обычаи, характеризующиеся прочностью, стабильностью, а иногда консервативностью, сохраняют и поддерживают самобытность и национально-духовную специфику

правовой культуры.

Правовая культура на территории исторического Таджикистана формировалась как составная часть общей культуры таджиков в рамках традиционного общества. Основными системообразующими компонентами традиционного таджикского общества являются: эффективная система земледелия; гибкая и строго упорядоченная налоговая система; исторически сложившаяся торгово-коммерческая структура; этика труда; социальный идеал «благомыслия, благословия, благоделия»; универсальная система моральных и этических норм поведения («адаб»); своеобразный культ знаний, стремление к образованности, благоговейное отношение к ученым, поэтам, мудрецам, их особое почитание; принципы и нормы своеобразного «кодекса чести» («джавонмарди»), способствовавшие воспитанию патриотических и свободолюбивых качеств у таджиков; героический эпос (например, «Шахнаме» Фирдоуси); гостеприимство, культ родителей, почитание старших, приверженность к наследию предков; увлеченность идеальными моделями переустройства общества; традиции совместного проживания с народами различных этнических групп и рас; ассимиляторский потенциал культуры; уважительное отношение к чужестранцам^[492] . Неотъемлемыми компонентами традиционной правовой культуры таджиков являются также авторитет закона, вера в силу и способность закона преобразовать общество и обеспечить общее благо; законопослушность, строгое следование всем предписаниям закона независимо от их сущностных характеристик; вера в принципы справедливости, добра, великодушия, гуманизма как необходимые предпосылки благополучия общественной жизни; нераздельность правовых и нравственных ценностей, моральная оценка правовых предписаний, нравственная оценка деятельности

властных институтов; неприятие любого отступления от морально-правовых ценностей.

Именно духовные компоненты правовой культуры в наибольшей степени подвержены воздействию глобализации. Духовный мир человека, хотя и отличается своей устойчивостью, все же является хрупким, способным изменить человека, а в крайних случаях - деградировать его. Разумеется, материальные компоненты правовой культуры также подвержены влиянию глобализиционных процессов, особенно в условиях сближения национальных правовых систем, правовых семей, унификации и гармонизации законодательства. Однако глубокое проникновение чуждых элементов иных правовых культур, прежде всего западной правовой культуры, оказывает сильное воздействие на духовные компоненты национальной, в большей мере самобытной, правовой культуры. Отражение инородных элементов иной правовой культуры на уровне подсознания оказывает решающее эмоциональное, психологическое воздействие на духовный мир человека.

Поэтому определение критериев оценки самобытности национальной правовой культуры имеет принципиальное, жизненное значение для противодействия влиянию глобализации. В связи с постановкой данной проблемы следует поддержать мнение О.Н. Братусевой о том, что правовой менталитет «следует признать основным критерием типологии современных правых культур. Вследствие того, что развитие правовых культур на современном этапе опосредуется процессами глобализации, иные критерии не позволяют выделить классификационные группы, характеризующиеся принципиальным своеобразием. Выявление специфики правового менталитета конкретного общества является единственным путем познания причин специфичности его духовной и материальной культуры, а также объяснения особенностей ее развития в условиях глобализации»^[493].

Категория «менталитет» трактуется как выражение образа мыслей, совокупность умственных навыков и духовных установок, присущих

отдельному человеку или общественной группе¹. Менталитет определяется в качестве социально-психологического явления, которое включает прочно укоренившиеся поведенческие установки общественного и индивидуального сознания людей, реализуемые в существовании и жизнедеятельности больших социальных групп (классов, наций и т.п.) и отдельных индивидов^[494][495]. В литературе различаются западный (рационалистический) и восточный (миросозерцательный, традиционный) типы менталитета^[496].

Категория «правовой менталитет» исследуется в литературе во взаимосвязи с правосознанием, юридической деятельностью и

4 законодательством, которые включаются в его структуру^[497], а также признается духовно-психологической основой положительного права^[498].

По словам ряда авторов, особенности правового менталитета накладывают отпечаток на уровень правосознания. Авторы указывают, к примеру, на такие особенности российского правового менталитета, как его противоречивость и самобытность, политизированность, идеологическая сумбурность, этатизм, чрезмерная ориентация на государственную власть, полное подчинение личности государству, определенное дистанцирование от нетрадиционных общечеловеческих ценностей и начал правовой культуры, идеализированное восприятие значения права (правовой идеализм), преклонение пред личными связями, негативное отношение граждан к праву (правовой нигилизм) и др. ^[499]

Собственными особенностями обладает также правовой менталитет таджиков. Менталитет как духовно-психологическое явление имеет давние исторические корни в Таджикистане, прошел историческую эволюцию на различных исторических этапах, претерпел воздействие как внутренних, так и внешних факторов в различные исторические периоды трансформации общества. На развитие менталитета таджиков оказали влияние, с одной стороны, трансформационные факторы при смене различных религий и религиозных систем, в частности, при переходе от зороастризма к исламу, затем - к светскому образу жизни. Религия, как важнейший духовный и мировоззренческий компонент образа мыслей и жизнедеятельности таджиков, на протяжении многих столетий играет ключевую роль и оказывает решающее влияние на иные психологические и духовные компоненты ментальности. Ислам является неотъемлемым компонентом культуры таджиков, его нормы и ценности продолжают выполнять регламентирующую роль в жизни общества.

Ментальность таджиков обладает также такими особенностями, как сохранившиеся в течение нескольких столетий традиции социального иждивенчества, этатизм, патернализм, зависимость личности от власти, скованность, низкий уровень политической активности, вера в идеалы о наилучшем общественном строе и в большие возможности законов в деле переустройства общества, традиционность, укоренение традиционных форм жизнедеятельности (особенно в сельской местности), различение в образе жизни и мыслей жителей горных районов и равнин ^[500].

В целом особенности менталитета, которые складываются в зависимости от исторических условий различных обществ, оказывают решающее влияние на характер и темпы правового воспитания, на уровень правосознания и правовой культуры. Ментальность как духовно­психологическое явление, так или иначе, накладывает отпечаток на

правосознание и в конечном итоге составляет духовную основу юридической деятельности.

В литературе существуют различные определения понятия «правовой менталитет». Правовой менталитет раскрывается через призму категории «правового сознания», как ее глубинный срез. В других случаях правовой менталитет оценивается в отношении к правовому поведению. В качестве его проявлений выступают правовые представления, стереотипы, привычки, реакции и т. п.¹. Ю.К. Погребная дает следующее определение правового менталитета: «Правовой менталитет представляет собой устойчивую совокупность правовых предпочтений, которые складываются на уровне коллективного сознания вокруг традиционно признанных социокультурных норм и правовых норм, влияющих на формирование массовых установок. Правовая же ментальность в наибольшей степени подвергается влиянию со стороны правовой идеологии, усваивает новые правовые идеи, взгляды и принципы»^[501][502].

Правовой менталитет составляет духовный срез подсознания, входит в содержание правосознания, отражает правовые ценности в рамках устойчивых, иногда трудно поддающихся изменению стереотипов мышления и поведения. Стереотипы мышления и поведения человека, устоявшиеся в течение долгого времени и склонные к повторяемости привычки, подсознательные реакции на инородные ценности подчеркивают культурно - цивилизационную самобытность правовой культуры. Элементы этнической и национальной психологии принимают активное участие в формировании менталитета. Менталитет включает в себя оценочный элемент общественного сознания. Именно данные духовно-психологические компоненты правосознания проявляют в наибольшей степени реакцию человека на проникающие извне ценности правовой культуры. К тому же стереотипы

правового сознания действуют вместе с религиозными, этническими, общекультурными стереотипами. В связи с этим их общая, совместная ответная реакция становится удвоенной.

Правовой менталитет проявляется в менталитете социальных социумов. Правовой менталитет связывается с правовой ментальностью через реальных, живых индивидов благодаря деятельности их психики и сознания, их познанию и творчеству, через которые идеи, взгляды, положения и теории, генерируемые мозгом отдельных индивидов, входят через групповые и коллективные правовые ментальности в менталитеты народов, наций, социумов, в правовую жизнь общества и культуру¹. Правовой менталитет в отличие от правовой психологии проявляется, по словам В.А. Мальцева, в «правовой общественной психологии», которая представляет собой относительно автономное духовное образование человеческой культуры со своими закономерностями функционирования и развития, в значительной степени определяющими динамику поведения политических и социальных процессов в общественной жизни»^[503][504].

В Республике Таджикистан формирование правовой культуры, адекватной современным реалиям и историческим традициям, является актуальной задачей. Заимствование чужих идей не решит этой задачи. Поэтому необходимо восстановить преемственность в развитии правовой культуры, внимательно и непредвзято проанализировать богатое идейно­теоретическое наследие, которое нам досталось от предшественников.

Правовые культуры взаимодействуют в условиях глобализации. Процесс взаимодействия разных типов правовых культур обусловлен способностью культуры к взаимообмену, культурному контакту, взаимовлиянию. Правовая культура, как и культура в целом, не может развиваться изолированно. Взаимодействие имманентно присуще культуре человечества изначально.

Культурные достижения одного народа вливаются в копилку общечеловеческих ценностей.

На взаимодействие правовых культур влияют многие обстоятельства. Одним из факторов, способствующих взаимодействию правовых культур, является их культурно-правовая близость. Следует согласиться с Е.А. Матвиенко, которая утверждает, что на взаимодействие правовых культур оказывает влияние «культурно-правовая близость контактирующих обществ». Это проявляется, например, в том, что китайское право оказало значительное влияние на Японию, Корею, страны Юго-Восточной Азии, попытка же заимствования европейского права этими странами успеха не имела из-за глубочайших культурных различий, вплоть до невозможности адекватного перевода правовых текстов¹.

Правовая культура Таджикистана имеет близкие контакты с российской правовой культурой, а также правовыми культурами других постсоветских стран, прежде всего стран Центральной Азии. Это вызвано главным образом тем, что правовые культуры постсоветских государств на протяжении долгих лет формировались в рамках уникального евразийского геополитического культурного объединения. О евразийском образовании пишут многие авторы и, в частности, отмечают, что Россия не укладывается в известные схемы типологии государств и «представляет собой своеобразную евразийскую цивилизацию»^[505][506]. В.С. Нерсесянц указывает на «культурно- цивилизаторскую функцию евразийского геополитического образования»^[507]. По словам А.И. Косарева, «в условиях глобализации предназначение России, соединяющей народы Европы и Азии, ... стать катализатором процесса сближения рационализма Запада с духовным началом, более представленным на Востоке (при обязательном сохранении особенности того или другого»)»^[508].

Правовая система России и ныне служит образцом для некоторых стран СНГ, в частности стран Центральной Азии.

Процесс взаимодействия правовых культур постсоветских стран, близких по своим культурно-правовым корням, происходит прежде всего на уровне сближения их правовых систем, а также влияния традиций иных правовых семей. Как известно, на территории бывших советских республик функционировала единая для них социалистическая правовая система. После распада СССР актуальность приобрел вопрос о природе постсоветских правовых систем. Одни авторы пытаются определить статус постсоветских правовых систем на основе их принадлежности к определенным типам правовых семей. Например, И.Н. Барциц пишет: «Разрушение Союза ССР и распад мировой системы социализма включили в повестку дня вопрос об отнесении национальных правовых систем стран прежнего социалистического содружества к той или иной правовой системе»^[509]. Другие пытаются решить вопрос, ограничиваясь рамками постсоциалистической или постсоветской правовой системы, подчеркивая самобытность последней и отвергая ее безоговорочное отнесение к той или иной семье правовых систем, при этом все же указывая на близость постсоциалистического права к романо-германскому праву.

В литературе обосновываются следующие позиции по вопросу о статусе постсоветских правовых систем:

1) постсоветские правовые системы относятся к романо-германской правовой семье;

2) постсоветские правовые системы вместе с правовыми системами других постсоциалистических стран составляют самостоятельную постсоциалистическую семью права;

3) постсоциалистические правовые системы образуют правовую семью славянского типа на основе сочетания восточноевропейского, российского и азиатского права;

4) постсоветские правовые системы образуют евразийскую группу романо-германской правовой семьи;

5) постсоветские правовые системы образуют новое межгосударственное евразийское правовое образование в рамках СНГ¹.

Вопрос о принадлежности постсоветских правовых систем к романо­германскому праву не получил однозначного решения. Так, по словам С.С. Алексеева, «нужно иметь в виду, что современное право России (Российской Федерации) принадлежит к романо-германскому праву»^[510][511]. В учебнике «Общая теория права» (под ред. А.С. Пиголкина) социалистическая правовая система рассматривается в параграфе под названием «Романо-германская (континентальная) правовая семья»^[512]. В другом учебнике в семью романо­германского права включают также право бывших советских республик^[513].

Однако имеются и противоположные точки зрения. Еще в середине 90-х гг. прошлого века Ю.А. Тихомиров писал, что ряд отечественных юристов, оценивая социалистическое право «в критическом плане, поспешили вести речь о стремительном распространении на территории бывшего Союза ССР принципов, институтов и норм зарубежного права, прежде всего континентальной системы»^[514].

Р. Давид и К. Жоффре-Спинози, указывая на близость советского и романо-германского права (единая терминология, концепция правовой нормы и др.), в то же время обращают внимание на «фундаментальные различия межу структурой, институтами, образом жизни и мышления

социалистических и несоциалистических стран», различное понимание закона, а так же на факт использования в социалистических странах «терминологии, унаследованной от прежнего русского права»¹.

Касаясь сближения российского и романо-германского права, многие авторы указывают на факт влияния римского права. Тем не менее по вопросу рецепции римского права в России нет однозначной точки зрения. Так, А.И. Косарев пишет по данному поводу: «В нашей стране проходившая в течение длительного времени и по разным каналам рецепция ... римского права, подобно эпохе Петра I, была прорывом западной цивилизации на просторы российской государственности»^[515][516].

Другие авторы придерживаются иной точки зрения. К примеру, Е.В. Салогубова отрицает факт рецепции римского права в России^[517]. По словам М.Н. Марченко, наличие «римских корней» российской и континентальной правовых систем не означает идентичность указанных правовых систем, ибо в сравнении с влиянием римского права на романо-германское «внутри одной и той же правовой и общей культуры, весьма сходного менталитета, одной и той же («западной») цивилизации, одной и той же континентальной системы», российское право по отношению к римскому праву «выступает не как родственное, внутриродовое или внутритиповое явление, а как внешнее, а в ряде отношений - и даже чуждое право»^[518]. На этом основании автор считает уязвимым и сомнительным «аргумент о принадлежности или вхождении российского права в романо-германскую правовую семью на том основании, что они имеют общие «римские корни»^[519]. Тезис о принадлежности принадлежности российского права к романо-германской правовой семье подвергается сомнению также ввиду того, что российское право, «имея свои собственные исторические, социально-политические, бытовые, духовные,

наконец, национальные, а точнее - многонациональные основы, всегда было и остается самобытным, по-своему уникальным, как и любое иное право, относительно самостоятельным, тесно связанным и взаимодействующим с романо-германской, англосаксонской и другими правовыми семьями и системами»¹.

При решении вопроса о принадлежности правовой системы постсоветских государств к романо-германскому праву следует обратить внимание на то, что исчезновение государства не означает автоматического исчезновения духовно-культурных компонентов правовой системы. Правовые традиции, правовой менталитет, правовая психология, правовые идеи и представления сохраняют свое действие на протяжении длительного времени. Духовно-культурные ценности правовой культуры устойчивы и уживчивы к общественным переменам. Они просто так, автоматически, по указке сверху, одним махом не исчезают. К примеру, после распада СССР в сознании большинства юристов Таджикистана сохранились унаследованные от прежней социалистической правовой культуры идеи и представления о праве как совокупности властных норм и правил, о законе как продукте государства, преобладают традиции юридического позитивизма в его «чекистском» варианте, не до конца и не в полной мере осознаны идеи различения права и закона, неотчуждаемых прав человека. Новейшие подходы к государственно-правовым явлениям присутствуют пока на уровне научного правосознания. В массовом и отчасти профессиональном правосознании на данном этапе преобладают консервативные оценки и взгляды оценки на происходящие изменения. «Мы переживаем период пересмотра классового подхода, - пишет О.В. Мартышин, - установившегося в советскую эпоху. Этот пересмотр у подавляющего большинства авторов 90­х годов не приобрел характера полного отрицания прежней позиции»^[520][521].

Это связно в большей мере с тем, что правосознание, правовой менталитет, правовая психология более устойчивы, ибо связаны с внутренним, духовным миром человека. Правовые идеи и теории, сформированные в прежнее советское время, не исчезают из сознания людей в одночасье. Духовно-культурные основания правовой системы (идеи, принципы, доктрины, стереотипы, традиции, обычаи) продолжают функционировать в рамках новой правовой системы. Как утверждает М.Н. Марченко, потребуется «смена не одного поколения бывшего социалистического, а ныне - постсоциалистического общества, пока из общественного сознания, при самых «благоприятных» условиях, станет вытесняться сложившийся в течение целого ряда десятилетий «социалистический синдром» или стереотип»^[522].

В истории человечества можно наблюдать много примеров о сохранении прежних духовно-культурных компонентов прежней правовой системы и их влияния на сознание и поведение членов общества в новых исторических условиях. К примеру, ценности и традиции римского права сохраняют свое влияние на сознание людей в течение нескольких столетий, хотя древнеримское государство давно исчезло с политической карты мира. Традиции древнего права таджиков, которые закладывались в эпоху арийской цивилизации, влияли на сознание и поведение таджиков в эпоху распространения мусульманской правовой системы. В Саманидском государстве, в котором произошла консолидация таджиков как нации и начали формироваться элементы национальной культуры, в рамках господствующей мусульманской правовой системы наряду с нормами мусульманского права широко функционировали также нормы обычного права. Этому в немалой степени способствовала лояльность господствующей в Средней Азии ханафитской школы мусульманского фикха по отношению к местным традициям и обычаям. Обычное право широко применялось в первые годы существования советской власти действовавшими в 20-е - 30-е

гг. прошлого века на территории Таджикистана мусульманскими судами и земельно-водными комиссиями¹. В начале прошлого века в Таджикистане произошла глубокая трансформация общества, был начат процесс по формированию социалистического права. В рамках Советского государства формируется социалистическая правовая культура, получают распространение идеи и представления советского права. Население республики через Россию в рамках евразийского геополитического объединения приобщается к ценностям и традициям романо-германского права. На юридическом факультете Таджикского государственного университета, образованном в 1949 г., начинает преподаваться курс «Римское гражданское право», что не могло не отразиться в правосознании нескольких поколений юристов республики. Духовно-культурные компоненты социалистической правовой системы продолжают проявляться в наши дни. Этому способствуют особенности традиционного общества, устойчивость традиций и обычаев.

Правовая система Республики Таджикистан развивается ныне в тесном взаимодействии с правовой системой постсоветских государств, прежде всего России. Этому в немалой степени способствуют общие правовые традиции и ценности, которые были сформированы в прежние годы. Нельзя согласиться с мнением ряда авторов о близости правовых систем стран Центральной Азии с мусульманским правом. Причем некоторые выводы не отражают реального положения вещей. Например, имеет место точка зрения о том, что «традиционное правосознание и стереотипы поведения таджиков часто не согласуются с официально действующим правом. В то же время на Памире и в Южном Таджикистане, как и в досоветские времена, силен авторитет обычного (адата) и шариатского права»^[523][524].

На формирование и развитие правовых систем постсоветских государств сильное влияние оказывает их вхождение в различные межгосударственные объединения, их тяготение к различным правовым системам. Постсоветские правовые системы государств, входящих в Содружество Независимых Государств (СНГ), отличаются усилением интеграционных процессов в рамках их правовых культур в сфере науки, культуры, образования, совместного решения экологических, экономических, энергетических и иных проблем, охраны южных рубежей Содружества, борьбы с терроризмом, транснациональной преступностью, незаконным оборотом наркотиков. Унификация и гармонизация законодательства в рамках СНГ плодотворно влияет на сближение правовых систем государств, входящих в данное объединение. Благотворное влияние на формирование правовой культуры в Таджикистане оказывает формирование общего с Российской Федерацией научного и образовательного пространства (вхождение республики в состав ВАК Российской Федерации, совместная координация научной деятельности, открытие филиалов Московского государственного университета и других ведущих российских вузов в Таджикистане, подготовка научных и профессиональных юридических кадров в российских вузах, сближение в сфере разработки учебных планов и программ и т. д.).

Постсоветские правовые системы государств-членов СНГ имеют общие правовые корни и традиции, формируются и развиваются в постсоветском правовом пространстве, на основе общности их интересов, в целях решения общих политических, социальных, экономических, оборонных и иных задач. Исторически Россия сыграла первостепенную роль в объединении государств, принадлежащих к разным типам цивилизации. Благодаря культурно-цивилизаторской роли России стало возможным сближение славянских и азиатских культур. Было образовано новое геополитическое объединение. Народы, веками исповедовавшие разные религии, являвшиеся носителями разных типов правовых культур, благодаря цивилизаторской

миссии России соединились в рамках нового евразийского геополитического объединения. Данное исторически востребованное ранее и основанное на духовно-культурных контактах геополитическое объединение автоматически не исчезает после распада СССР. Евразийское геополитическое объединение востребовано также и в наши дни.

Глобализация, натиск западных держав и их транснациональных финансово-экономических компаний, проникновение в постсоветские страны, в том числе в Таджикистан, чуждых элементов западной культуры способствует упрочению евразийского геополитического объединения при ведущей роли Российской Федерации как мировой державы. Глобализация и геополитические устремления западных держав, особенно в Центральной Азии, усиливают стремление постсоветских государств к правовой интеграции, объединению их экономических, энергетических, интеллектуальных, культурно-духовных, военных, антитеррористических, антинаркотических и иных ресурсов. Именно стремление Запада подчинить себе интересы постсоветских государств приводит к их обратной ответной реакции на глобальные вызовы и угрозы. В условиях глобализации нарастает тяготение народов к объединению в рамках исторически сложившихся геополитических, культурно-этнических объединений. В этом многие народы мира видят спасение от пагубного воздействия глобализации, устремленной на создание некоего глобального, планетарного геополитического, культурного, информационного объединения разных народов, без учета их культурно-цивилизационного различия.

В рамках постсоветского правового пространства сближение постсоветских правовых систем имеет как технико-юридическое, так и культурологическое значение. В условиях динамичных общественных преобразований и усиления интеграционных процессов происходит культурологическое обогащение населения постсоветских стран. Общие исторические, политические, экономические, культурные, научные и др. интересы, а также общие правовые идеи и концепции, общие

мировоззренческие истоки постсоветского права вполне отвечают целям интеграции в рамках СНГ, способствуют сближению постсоветских правовых систем Содружества.

Между правовыми системами России и Таджикистана много общих моментов. Это в большей мере касается совпадения системы источников права, их иерархического построения, общности конституционных положений, единодушного признания идей неотъемлемых прав человека, правового государства, разделения властей и др., близости правовых понятий и терминов, правил юридической техники, унифицированного юридического языка юридических документов, применения единых концептуально- методологических подходов к систематизации и кодификации законодательства.

В то же время правовые системы России и Таджикистана обладают своими собственными особенностями. Каждая страна, естественно, формирует собственную правовую систему. Уровень правовой культуры в разных государствах также разный. Однако в процессе сближения национальных законодательств, усиления правовой, политической, экономической, информационной и др. интеграции эти различия постепенно сглаживаются. «Правовое образование, - пишет Ю.А. Тихомиров, - нельзя рассматривать как исторический анахронизм, связывая его с традициями прошлых веков и юридическим консерватизмом. История каждого государства и группы стран общей судьбы или связанных между собой прочными экономическими, культурными узами и географической близостью, формирует устойчивые правовые воззрения, традиции и правовую культуру»^[525].

В целом тенденции развития постсоветских правовых систем предопределяются как внутренними, так и внешними факторами. С одной стороны, общественные преобразования, экономическая, социальная, политическая, правовая реформы, развитие юридической доктрины, система

национального права, формирование новых политико-юридических институтов, качественно новый уровень правового регулирования, особенности правосознания и правовой культуры и многие другие внутренние (внутригосударственные, национальные) факторы и условия оказывают влияние на развитие национальной правовой системы. С другой стороны, процесс интеграции и сближения правовых систем, унификация и гармонизация законодательства, признание верховенства принципов и норм международного права, формирование новых типов правового пространства в рамках различных межгосударственных (международных и региональных) объединений (СНГ, ШОС, Европейский Союз и др.) также влияет на развитие национальных правовых систем^[526].