§1. Объективация содержания правосознания посредством признания

Непременным условием, при котором притязание правового существа становится правом не только в субъективном, но и в объективном смысле, т.е. воплощается в моменты социальной реальности, является признанность притя­зания.

Право в самом общем виде можно представить как признанное притяза­ние, или как совокупность признанных притязаний. Особая роль в реализации притязаний, конечно, принадлежит власти, ее институтам и персоналиям. Власть включена в проявление и осуществление всех притязаний, которые спо­собны оказать хоть сколько-нибудь существенное влияние на социальные про­цессы и отношения. Поэтому-то воплощение притязаний в право всегда, так или иначе, сопряжено с задачей ограничения вмешательства власти в становле­ние права, с задачей преодоления ее стремления к узурпированию права. Одна­ко вопрос об источнике (субъекте) признания - само ли это правовое существо, государство ли, власть, общество в целом - является второстепенным по отно­шению к самому факту признанности, хотя, разумеется, в зависимости от того, каков конкретный субъект признания, меняется и характер этого признания, и ;го сила. Скажем больше: отсутствие признанности тех или иных притязаний че просто не позволяет относиться к ним как к праву, но и ведет к возрастанию чапряженности в социальных отношениях, к обособленности правовых существ пруг от друга. Оно вынуждает переходить в такую плоскость бытия правового существа, которая воспринимается им же самим как небытие (или негативное

261 бытие), как утрата осмысленности своей правовой жизни.

Чтобы выявить существо объективации притязаний посредством призна­ния, первоначально следует определить: 1) что означает, в контексте анализа феномена права, "быть признанным", 2) каковы основания (условия) для при­знания притязания в качестве права, 3) каковы критерии и показатели фактиче­ской признанности притязаний, 4) каковы формы осознания признанное™ притязаний как прав.

1) . Что значит "быть признанным" - интуитавно ясно, поэтому-то так трудно выразить смысл этого словосочетания, не соскользнув к тавтологии. Признанностъ может быть определена как связанность конкретного притязания с конкретным же правовым субъектом, как обнаруженность в данном притяза­нии свойства быть не только реальной возможностью, но действительностью и насущностью как социальной жизни в целом, так и отдельных проявлений и усилий правового существа. Признанность - узловой момент в механизме объ­ективации притязаний в право. Но данный феномен возникает не только вслед­ствие наличности притязаний как внутренних импульсов, не только как плод интенции правовых существ. Поэтому, чтобы понять существо признанности, необходимо обнаружить исходную форму объективации притязаний, т.е. то, что непосредственно возникает в акте взаимостолкновения притязаний различ­ных правовых существ.

Такой исходной формой объективации является, по-видимому, обеща­ние^[71]. В факте обещания, с одной стороны, притязание уже обнаруживается, предъявляется, выступает вовне, составляет ткань правоотаошения, а с другой стороны, оно еще в полной мере сохраняется как субъективный момент взаи­модействия правовых существ. Значит, объектавация притязания в данном слу­чае еще не совместима с процессом отчуждения, с протавопоставлением права

262 его субъективному началу. Посредством обещания выражается внутренняя го­товность правового существа к ожидаемому другими правовыми существами действию и намеренно осуществить такое действие. Из чего проистекает эта го­товность и эта намеренность? Прежде всего, обещание является свидетельством добровольности действования определенным образом, самостоятельности, со­циальной вменяемости и хотя бы минимальной независимости правового суще­ства как субъекта притязаний. Обещание ■ в полном смысле внутренний им­пульс к установлению взаимосвязи притязаний.

От того, что мы примем за основной источник обещания правового суще­ства, в целом зависит понимание его роли в общественных отношениях, в ста­новлении и воспроизводстве права как социального института, формы социаль­но-духовного бытия. Если обещание является следствием только навязанности взаимодействия извне, тогда правовое существо по своему существу оказывает­ся лишь исполнителем общественных предписаний, объектом нормирования, регулирования. Само право предстает тогда лишь как институт социальной ор­ганизации жизни людей. Если же обещание является порождением внутренних побуждений правового существа, непосредственным воплощением его приро­ды, тогда правовое существо в полном смысле этого слова оказывается творцом правовых отношений, права в целом; тогда право есть право человека, реали-

263 зуемое обществом¹.

Речь здесь, конечно, идет не о фактическом положении вещей, не об эм­пирии правового бытия, а о мировоззренческих, духовных установках общества на подлинное правовое бытие. Поэтому обещание в его чистом виде должно пониматься именно как состояние правового существа, видимое другими и принимаемое ими. И это состояние обусловлено, прежде всего, предположени­ем общественного блага, заключенного в притязаниях данного правового суще­ства. Обещание является, в то же время, и выражением готовности к признанию чужих притязаний, и подтверждением собственных настояний на своих притя­заниях, и гарантией того, что эти усилия будут предприняты.

Теперь перейдем к более детальному рассмотрению феномена признания. Итак, признать усилия, желания и волю субъекта притязаний — и значит оце­нить эти притязания как его право, выразить и предъявить их другим как пра­вомерные. В данном пункте происходит явное расщепление насущности на объективную характеристику деятельных проявлений правового существа и на положительную общественную оценку конкретного притязания как насущного. Эти два момента могут быть как внутренне согласованными, совпадать, так и находиться в противоречии друг другу.

Но на данном этапе мы еще не можем отличить формальное, поверхност­ное, искусственное, декларативное признание от признания органического, подлинного, обусловленного действительными потребностями общественной жизни. В механизме признания, как в акте утверждения права, это различие размыто. А ведь оно принципиально важно: на нем строится различение права гстественного и положительного, содержательного и формального. В основе признания может оказаться один только произвол субъекта признания, напри-

См . Бердяев И.А. Творчество и объективация. Минск, 2000; Ильин И.А. Путь к очевидно­сти. M., 1998; Козулин А.И. Об источниках прав человека // Государство и право. 1994. №2; МатузовН.И. Личность. Права. Демократия. Теоретические проблемы субъективного права. Маратов, 1972, Новгородцев И.И. Сочинения. M., 1995; Петрухин И.Л. Человек как социаль-